Развенчивая мифы

Чтобы победить транснациональную организованную преступность, необходимо досконально понять, как она функционирует

д-р Пол Рекстон Кэн  |  Фотографии Ассошиэйтед Пресс

Синдикаты и картели организованной преступности являются основными негосударственными субъектами в международной среде, чью преступную деятельность государства-изгои используют для получения финансирования и консолидации власти. Будучи транснациональными образованиями, эти группировки, напоминающие мафиозные, занимаются преступной деятельностью, которая охватывает весь мир. В то же время есть и другие субъекты, занимающиеся сложными незаконными операциями, такими как незаконный провоз товаров и людей, вымогательство, рэкет под видом защиты, или отмывание денег, которые не входят в организованные преступные синдикаты. Некоторые государства, террористические организации и повстанческие группировки просто погрязли в этой организованной преступной деятельности.

Профессионалы в сфере государственной безопасности обеспокоены явлением транснациональной организованной преступности (ТОП) по нескольким причинам. Во-первых, сейчас она стала частью стратегической обстановки и вносит вклад в международную нестабильность. ТОП даже получила название «девиантная глобализация», подразумевающее темную сторону процесса глобализации; правоохранительные органы с большим трудом могут отделить незаконную деятельность от законной, поскольку они плотно переплетены. Без отказа от глобальной легальной торговли победа над ТОП представляется почти невыполнимой задачей.

Еще одна причина, по которой ТОП должна вызывать беспокойство, связана со средой национальной безопасности, в которой функционируют вооруженные силы, правоохранительные органы и политики. ТОП является неотъемлемой частью многих нестабильных государств – будь то наркокартели, террористы, незаконно торгующие оружием, или повстанцы, финансирующие свои операции из доходов от продажи наркотиков.

Для того, чтобы понять, как функционирует ТОП, необходимо сначала развенчать некоторые мифы и стереотипы. Один из них – применение чрезмерного насилия. Действительно, они совершают ужасающие акты насилия. Насилие становится частью незаконного рынка, когда на рынке отсутствуют регулирующие механизмы. Кроме того, вооруженное насилие часто используется для урегулирования споров, хотя и не все время. В то же время многие нелегальные рынки и многие виды незаконной деятельности носят вполне мирный характер. Представление о среде ТОП как о непрекращающемся насилии является неверным. Некоторые эксперты считают старомодным представление о взвешенном насилии в ТОП. При нынешней новой модели поведения, ТОП будет использовать насилие скорее для дестабилизации правительств, чем для того, чтобы «потрясти» или ликвидировать противников. На самом деле, они используют насилие для двух целей: для контроля внутренней обстановки и для создания среды, в которой они могут функционировать без вмешательства правительственных органов.

Испанские полицейские несут материалы, конфискованные в ходе рейда против крупной российской мафиозной группировки на острове Мальорка, Испания. Полиция обвинила 20 человек в отмывании доходов, полученных в результате преступлений, таких как заказные убийства и незаконная перевозка оружия и наркотиков.

Это подводит нас ко второму мифу о том, что правительства не вовлечены в организованную преступность. Например, в Северной Корее целый сегмент правительства, Бюро Центрального Комитета 39, занимается преступной деятельностью. Это не тот случай, когда правоохранительные органы якобы не замечают преступной деятельности или вступают в сговор с организованными преступными группировками. Бюро 39 само является субъектом организованной преступности на государственном уровне. Для пользы государства правительство просто национализировало организованную преступность. Когда Владимир Путин впервые пришел к власти, на улицах Москвы был разгул мафиозного насилия. Путин национализировал мафиозное насилие, опять же, для пользы государства, поставив незаконную деятельность под контроль Кремля. И он оснастил организованную преступность всем необходимым для того, чтобы она работала на государственные интересы за границей, будь то через российские банки или через российскую мафию, работающую совместно с зарубежными группировками и отправляющую деньги назад в Россию. Для некоторых правительств это стало частью государственного правления или, в некоторых редких случаях, чрезвычайной мерой.

Мысль о том, что государство вовлечено в незаконную деятельность, кажется нелепой. Поскольку государство имеет право принимать законы, то как может быть незаконной деятельность, которой оно занимается? Но это не так уж трудно понять, поскольку многие видят организованные преступные группировки как своего рода форму правительства со своим собственным бюрократическим аппаратом. 

Точно так же, это в действительности транснациональная организованная преступность или это просто красивое словцо для обозначения такого термина как, например, «контрабанда» – которая без государственного регулирующего вмешательства может быть в какой-то степени отдана на откуп самой себе? Хотя, функционируя за пределами правительственного покровительства, ей необходимо будет прибегать к насилию для защиты собственной деятельности.

Понять образ мышления группировок ТОП не так легко. Для специалистов в сфере национальной безопасности написаны книги военными теоретиками, такими как Карл фон Клаузевитц, Антуан-Анри Джомини или Сан Тзу. Нет такого великого стратега в сфере организованной преступности, который бы выпустил трактат, сравнимый по силе с работами этих теоретиков. Без этих работ нам бы пришлось на основе собственных наблюдений создать образ, который можно было бы назвать «пять законов ТОП».

Закон первый – это организация на нелегальном рынке деятельности/фирмы, приносящей прибыль. «Предприниматель» предоставляет какой-то продукт или услугу, которые запрещены в сфере законной торговли, например, наркотики или проституция. Второй закон относится к применению направленного, а не произвольного, насилия. Насилие используется для достижения внутренней сплоченности, для сохранения группы или для выявления людей, которые работают на благо группы или ей во вред. Насилие также может применяться для того, чтобы предотвратить вторжение «чужаков» на свою территорию или для решения возникших споров.

Третий закон успешности группировки ТОП – коррупция на государственном уровне. Определенное взаимодействие с представителями государства просто необходимо. Действуя через полицию, таможню, политиков или судей, преступные группировки должны найти пути коррумпировать правительственных «сторожей» при помощи взяток или других методов принуждения. Четвертый закон связан с внутренней сплоченностью группировки. Что держит группировку вместе? Только ли получение прибыли? Или это установленная связь с общиной? Пятый закон состоит в получении определенного молчаливого согласия со стороны общины. Община тоже должна получать какие-то выгоды, иначе организованная преступная группировка столкнется с мощным сопротивлением при проведении своих операций. Понимание этих законов может помочь стратегам и профессионалам в сфере национальной безопасности справляться с проблемами, которые перед ними ставят группировки ТОП.

В современной обстановке очень важно делать различие между конфликтом малой интенсивности (внутригосударственные войны, гражданские войны, повстанческие движения) и тем, что можно назвать преступлением высокой интенсивности (например, чрезмерное насилие, которое мы наблюдали в Мексике или Центральной Америке, а до этого в России после окончания «холодной войны»). Могут задать вопрос – отчего происходит это насилие? При этом будет необходимо провести четкую разделительную линию между насилием по политическим мотивам и по криминальным. Таким образом, если Клаузевитц говорит о том, что война является продолжением политики, то в случае с преступниками, насилие является продолжением мотивации получения прибыли. Понимание этого помогает более эффективно структурировать дискуссии для военных и политиков.

Также стоит рассмотреть один момент, о котором я упомянул ранее, а именно что государства, такие как Северная Корея и Россия, используют преступность в качестве инструмента государственной власти. Здесь не имеется в виду только организованная преступность; государство организовывает преступность под своей собственной эгидой и покровительством. Понимание различия между конфликтом низкой интенсивности и преступлением высокой интенсивности позволяет профессионалам в сфере национальной безопасности лучше понимать происходящее и способ формирования более эффективной политики, вместо того, чтобы любое события характеризовать просто как «войну» или предполагать, что правительство по своей природе всегда находится на стороне правоохранительных органов и судебных инстанций.

Признание этих предположений относительно того, как функционирует мир, может оказать помощь в выработке целенаправленных ответных мер. Это может означать переход из парадигмы войны в правоохранительную парадигму. Например, есть различие между автомобилем, начиненным взрывчаткой, и бомбой, заложенной в автомобиль. Использование автомобилей, начиненных взрывчаткой – это тактика, применяемая террористами или повстанцами для нанесения максимально возможного ущерба и убийства максимального количества людей, в то время как бомба, подложенная в автомобиль конкретного человека, нацелена только против этого конкретного человека. Согласен, эти действия могут быть частью стратегии повстанцев – убить полицейского чиновника или неугодного мэра города. А в случае с организованной преступностью это может быть просто способом устранения конкурента. От того, как рассматриваются эти вещи, зависят и ответные действия.

Может показаться, что победа над организованной преступностью или ее устранение – это просто несбыточная мечта или сказка, которая никогда не сбудется. Все войны заканчиваются, но преступности конца нет. Таким образом, если мы признаем, что основная цель преступности в получении прибыли незаконным путем, то тогда нет никакой чисто военной стратегии, которая смогла бы победить закон спроса и предложения. На проблему надо смотреть как на вопрос, которым надо управлять, а не как на вопрос, который необходимо решить. И необходимо быть осторожным, чтобы не начать воплощать в жизнь политику, которая будет стимулировать существующие или создавать новые незаконные рынки, и, таким образом, порождать нестабильность. Например, вводя санкции, вы можете стимулировать преступную деятельность со стороны тех, кто эти санкции попытается обойти. Это не означает, что санкции никогда не следует вводить. Однако, правительства должны найти более эффективные способы сделать их целенаправленными и определить свою реакция на последствия введения этих санкций. А это как раз и остается большой проблемой.  

Д-р Пол Рекстон Кэн – профессор, занимается исследованиями в области национальной безопасности в Военном училище сухопутных сил США. Он автор книг «Картели ведут войну» и «Наркотрафик и международная безопасность», а также многочисленных статей на тему соотношения преступных сетей и современных форм конфликта. Он был старшим приглашенным советником по вопросам борьбы с наркотиками в штабе Международных сил помощи в сфере безопасности в Кабуле, Афганистан, а также организовывал брифинги для американского Управления национальной политики в области контроля за наркотиками.

Эта статья была адаптирована из видеоролика «warcast», созданного WAR ROOM – «Оперативным центром» Военного училища сухопутных сил США на военной базе Карлайл Барракс в штате Пенсильвания. Высказанные в статье взгляды принадлежат исключительно автору и совсем не обязательно отражают точку зрения Военного училища сухопутных сила США, Сухопутных сил США, Министерства обороны США или Центра им. Маршалла. Чтобы прослушать беседу в оригинале, зайдите на сайт https://warroom.armywarcollege.edu/podcasts/organized-crime-not-what-you-see-on-tv-a-warcast

Комментарии закрыты.