Киеву не хватает инструментов для борьбы с фантомами, порожденными Москвой
Роман Шутов, ведущий программы проекта «Телекритика», Киев
Для украинцев война на востоке страны стала повседневной реальностью. Однако всего лишь два года назад никто не верил, что война возможна – и уж, конечно, не ожидал, что пропаганда станет одним из главных ее орудий.
С тех пор как Украина получила независимость в 1991 г., страна уделяла мало внимания построению системы обеспечения информационной безопасности – то есть системы активного противодействия ложной пропаганде. Службы государственной безопасности игнорировали даже самые очевидные антиукраинские высказывания.
В результате, столкнувшись с агрессивной пропагандой, новое правительство оказалось совершенно недееспособным. Как минимум семь министерств и ведомств распределили между собой государственные функции, связанные с информационной безопасностью. Координация между ними отсутствовала, их функции часто дублировались, а ряд важных задач вообще не был реализован. Отсутствовал государственный орган по мониторингу ситуации с целью выявления угроз – это делало невозможным принятие самых простых решений. Более того, не существовало четких механизмов для реализации подобных решений.
За это время был потерян Крым, а жители Донбасса, напуганные российской пропагандой, поверили, что их идут убивать «фашисты». Нужно было что-то предпринять для ограничения натиска пропаганды.
Сохраняя демократию
Многим странам приходится балансировать между безопасностью и демократическими ценностями. Для США и западных стран эта проблема возникла после 2001 г. Украина столкнулась с похожей дилеммой в поиске решения проблем, связанных с пропагандой.
Первое решение было самым простым: ограничить трансляции российского телевидения. Пользуясь популярностью у украинской аудитории, оно стало постоянным и агрессивным источником лжи и ненависти, одновременно прославляя сталинизм и другие ценности, несовместимые с демократией.
Когда Киев дал этому отпор, российские СМИ обвинили его в нарушении свободы слова. Но обвинение не отвечало реальности: действия украинских властей соответствовали национальным и международным нормам, а законность этого решения не вызвала сколь-либо серьезных сомнений. Пять российских каналов были запрещены уже в марте 2014 г., после чего государственный орган по регламентированию СМИ начал внимательно отслеживать содержимое российских каналов. К декабрю 2015 г. в перечне запрещенных каналов оказалось 25 названий.
Следующим шагом стало ограничение доли российских фильмов на украинских телеканалах; бывали дни, когда их число составляло 87% всего вещания. Поскольку эти фильмы (особенно снятые недавно) часто содержали элементы кремлевской пропаганды, украинские эксперты сочли их еще одним оружием в непрекращающейся информационной войне. В марте 2015 г. был принят закон, запрещающий телетрансляцию российских фильмов, которые либо были сняты после 1 января 2014 г., либо прославляют советский режим или российский милитаризм. Это решение также вызвало протесты в Москве, но украинцы и европейское сообщество с пониманием отнеслись к необходимости подобных мер.
Все эти ограничения коснулись только эфирного и кабельного вещания – украинцы по-прежнему имеют доступ к российскому телевидению и фильмам через спутниковое вещание и интернет. Тем не менее, эффект от данной меры очевиден. «Телекритика», украинский сайт, посвященный изучению медиа-контента и медиа-трендов, сообщил, что до войны 22,7% украинского населения смотрели новости по российскому ТВ; к июню 2015 г. эта цифра снизилась до 12%. Доля фильмов российского производства на украинском телевидении сократилась почти на три четверти.
Еще одно важное решение было принято в октябре 2015 г., когда украинский парламент принял закон, обязывающий телевещательные компании предоставлять информацию о своих владельцах и спонсорах. «Олигархизация» украинских СМИ и непрозрачность их имущественных отношений сделали их мощным инструментом манипулирования общественным мнением – особенно опасным, когда ключевые СМИ вступили в партнерство с пророссийскими деловыми структурами в деле распространения российской пропаганды.
Однако ни одно конкретное издание не было подвергнуто серьезным ограничениям из-за его пророссийской ориентации. Продолжают работать даже самые явные каналы кремлевской пропаганды – хотя один журналист был арестован за ведение агитации против мобилизации. Позиции правительства противостоит ряд правых СМИ и политиков, требующих более жестких мер по восстановлению безопасности. Однако правительство заявляет, что не намерено предпринимать действия, которые могут быть расценены как нарушение свободы слова.
Министерство неэффективности
Решение создать Министерство информационной политики в декабре 2014 г. вызвало сильное сопротивление внутри Украины и недоумение за рубежом. Как национальные, так и зарубежные аналитики заявляли, что оно станет инструментом государственной цензуры. Эти страхи не оправдались. Новое ведомство оказалось слишком слабым, чтобы оказать давление – или иное воздействие – на средства массовой информации. Его реальное влияние и цели остаются неясными.
Министерство не настаивало на изменениях в законодательстве, которое требует существенных поправок для улучшения информационной безопасности. Недавно разработанная Концепция информационной безопасности Украины является сомнительным достижением: Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе подвергла ее жесткой критике, а украинские эксперты доказали, что этот документ не может являться основой будущей политики в данной области. Министерство также запустило ряд патриотических информационных кампаний, в том числе онлайн-кампании и наружные кампании под названием «Крым – это Украина» и «Защищая Украину». Но их недостаточно для «обеспечения информационного суверенитета».
Фантомы растут
В то же время ситуация остается чрезвычайно опасной. Несмотря на запреты и ограничения, украинцы по-прежнему имеют доступ к российским телеканалам и фильмам. Одновременно Кремль использует социальные сети для распространения ложных и манипулятивных сведений, а ряд влиятельных украинских СМИ, связанных с пророссийскими деловыми структурами, транслируют «мягкую» пропаганду.
Эта пропаганда оказалась достаточно эффективной. Согласно опросу «Телекритики» и Киевского международного института социологии, 42% населения юга Украины убеждены, что события на Майдане представляли собой насильственный захват власти, а 28% верят, что Украина ведет войну с собственным народом на востоке страны.
Тем временем пропаганда не стоит на месте. Все чаще ее целью оказывается не только распространение российских мифов (например, выдуманных историй о киевских нацистах и распятых мальчиках), но и разжигание в украинском обществе нестабильности и ненависти. Например, 60% украинцев признают, что негативно относятся к внутренним переселенцам, но только одна треть имела с ними реальный контакт. Вполне вероятно, что этот предрассудок поддерживается негативными высказываниями в СМИ. Были отмечены и попытки дестабилизировать другие межнациональные и межрелигиозные отношения в Украине.
В подобной ситуации правительство проявляет беспомощность. Оно, по-видимому, неспособно выработать единый национальный нарратив, способный противостоять российским мифам – а если бы даже и смогло создать такой нарратив, не имеет инструментов его распространения. Более того, возникают сомнения, понимает ли правительство, что происходит в обществе – сомнения вполне обоснованные, если учесть, что мониторинг и анализ по-прежнему отсутствуют.
Вследствие этого в настоящий момент не делается ничего для преодоления навязываемых пропагандой стереотипов и страхов, для борьбы с языком ненависти в СМИ и для разрушения растущих барьеров между различными социальными группами. Правительство и президент редко обращаются к обществу по поводу конфликта, и этот вакуум заполняется слухами, страхами и пропагандой.
Активно пытаются противодействовать пропаганде в Украине лишь неправительственные организации – они стараются отслеживать тренды, разоблачают ложную информацию и разрабатывают рекомендации. Иногда они получают поддержку западных спонсоров и правительств. Однако, поскольку их усилия не скоординированы, основным результатом их деятельности оказывается какофония с ничтожным результатом. Тем временем, ситуацией по-прежнему управляют эмоции и страхи, создавая благоприятные условия для дальнейшего распространения фантомов. ο
Статья написана автором публикации «Тревога за Украину» («Ukraine Alert») для Центра Евразии имени Дину Патришиу при Атлантическом совете. Ранее эта статья была опубликована в феврале 2016 года.
Комментарии закрыты.