Военная дипломатия

Жизненно важная стратегия для продвижения политических инициатив

подполковник Гвин а. Карвер, сухопутные силы США

В условиях все возрастающей глобальной неопределенности и региональной нестабильности, когда бюджет Министерства обороны (МО) США урезан и недостаточно средств выделяется для продвижения национальных интересов, что может сделать МО для того, чтобы сохранить свое превосходство? Какую лучше всего избрать стратегию, чтобы продолжать эффективно выполнять свои функции обороны и доминирования по всему спектру – по горизонтали и вертикали, во времени и пространстве?

Один из способов эффективно решать эти вопросы – это военная дипломатия. В главе Хуана Эмилио Чейре в «Оксфордском учебнике современной дипломатии» военная дипломатия лучше всего определена как стремление достичь целей в международной политике путем умышленного применения или отрицания военных ресурсов и возможностей. Используемая с античных времен, военная дипломатия достигает наилучших результатов, когда применяется посредством взвешенных международных отношений в сфере обороны, переговоров и реальных действий. В наш век, омраченный нескончаемыми глобальными конфликтами и региональными междоусобицами, четко определенная и профессионально реализованная военная дипломатия исключительно важна для эффективного продвижения внешнеполитических инициатив, следования стратегиям национальной безопасности и обороны и защиты интересов Соединенных Штатов на региональном и глобальном уровнях. Экономическое противостояние и борьба за ресурсы вместе с голодом, засухами, болезнями, перенаселенностью, возросшей безработицей среди молодежи и бедностью создают условия для нескончаемого напряжения и конфликтов. Как указывает Чейре, когда военная дипломатия терпит неудачу, это влечет за собой нескончаемую нестабильность и часто перерастает в широкомасштабный конфликт или даже в войну. Если ее использовать эффективно, то военная дипломатия может стать отменным сдерживающим фактором в войне и одновременно способствовать политическому, социальному и экономическому развитию.

«Сила будущего» Америки

Будучи Председателем Объединенного комитета начальников штабов США в 2012 г., генерал Мартин Демпси заметил: «Мы сейчас находимся на стратегическом переломном рубеже, где сталкиваемся с другими геополитическими вызовами, с другими экономическими проблемами, мы наблюдаем смещение экономического и военного могущества. И что для нас сейчас важно, так это не упустить инициативу и вовремя реагировать на изменения на этом стратегическом переломном рубеже, приспосабливаясь к новым условиям». Когда бывший министр обороны Эштон Картер занял этот пост в 2015 г., в качестве одной из основных политических инициатив он выразил намерение сформулировать определение, а затем создать и развивать «Силы будущего». Это было представлено как усилие, направленное на приведение американских сил в наилучшее положение с учетом будущего с вызовами, на которые придется отвечать, и в котором оперативная обстановка будет, скорее всего, определяться размытыми параметрами времени и пространства, а не более конкретными физическими формами.

Цель была в том, чтобы сначала определить, а затем создать и расширить пути и средства МО для совершенствования оборонных возможностей, общих средств и механизмов реагирования. И хотя инициатива «Силы будущего» сосредоточена на готовности войск, включая такие вопросы, как улучшение управления личным составом и отделами кадров, механизмом набора в армию, удержания военных на службе, практик и процедур обращения с талантливыми военнослужащими, МО подчеркивает, что широкий стратегический замысел и видение совершенствования оборонного сектора именно на этих участках состоит в создании общенациональных сил, которые будут новаторские, более слаженные и способные продвигать оборонные инициативы США по всему спектру. Это видение включает «Силы будущего», которые проявляют инициативу и новаторство, жизнестойки и имеют хорошие дипломатические способности.

Для того, чтобы эффективным образом создать «Силы будущего» — глобально признанные, исключительные, универсальные, объединенные и совместные силы – следует также рассмотреть необходимость повысить способность нашей страны проявлять стратегическое терпение, определять потенциал и стратегические намерения США и строить прочную оборонную жизнестойкость на всей арене военной дипломатии и за ее пределами. «Силы будущего» США требуют, чтобы военные профессионалы не только продвигали национальные оборонные приоритеты и инициативы, но и объединяли и интегрировали эти приоритеты и инициативы в пространство других ключевых межведомственных проектов. Кроме того, МО необходимо продумать, как наилучшим образом выстроить и наполнить наши национальные интересы, чтобы они гармонично дополнялись приоритетами и целями наших многонациональных партнеров по обороне. Мы допустим невнимательность, указывают Мак Торнберри и Эндрю Крепиневич в своей статье в «Foreign Affairs» в 2016 г., если не будут предусмотрены последствия имплементации второго и третьего порядка, те что относятся к неправительственным организациям, к научно-исследовательским компаниям и разработчикам, корпоративным служащим и партнерам из частного бизнеса.

«Силы будущего» должны быть так позиционированы, чтобы предвидеть стратегические переломные рубежи задолго до их появления, вместо того, чтобы просто реагировать и отвечать на нынешние и возникающие глобальные угрозы, что стало нормой за последнее десятилетие. Чтобы еще больше укрепить жизнестойкость нашей национальной обороны на стратегическом уровне, мы должны работать на опережение. Мы должны задействовать приоритетную, со стратегическим видением, восприимчивую к изменениям и хорошо продуманную военную дипломатию по мере того, как мы продолжаем приспосабливаться к постоянно меняющейся обстановке. Мы должны и дальше укреплять, и пересматривать оборонное строительство, чтобы покрыть бесконечный континуум времени и пространства, который простирается через множество измерений и сближает их, как отметил генерал сухопутных войск США Стэнли МакКристал в своей изданной в 2015 г. книге «Лучшая команда: новые правила привлечения сил в сложном мире». Оставляя приоритетную важность за стабильной военной дипломатией как критически важным компонентом, «Силы будущего» позволят МО и другим ведомствам лучше ориентировать и располагать наши силы обороны для успешного ответа на изменчивые мировые нормы и реалии, включая будущие реалии, которые мы даже пока не предвидим. Прогрессивная военная дипломатия находится в центре эффективной стратегической оборонной политики, стратегии, представительства, переговоров, развития, координации и сотрудничества. В соответствии с отчетом Американского совета по разведке «Глобальные направления до 2030: альтернативные миры», современная военная дипломатия является чрезвычайно важным компонентом той силы, которая создается, развивается и совершенствуется, чтобы реагировать на события по всему миру и активно участвовать в событиях на региональном уровне.

Богатая история

Использование военной силы уже давно рассматривается и применяется государствами, альянсами и коалициями в качестве последнего средства, когда дипломатия терпит неудачу, а на кон поставлены национальные, двусторонние или многосторонние союзнические интересы, как это совершенно ясно и четко выразил Чейре. Поскольку использование военной силы обычно не является самым лучшим политическим вариантом с экономической точки зрения, подтверждает он, решение о ее применении традиционно принимается только в самых безнадежных ситуациях – например, в случаях, когда дипломатия, стремление к развитию, санкции, дипломатические убеждения и переговоры не смогли привести к желаемому конечному результату. Бывают случаи, когда угроза интересам безопасности государства или международной организации настолько сильна, что остается только один способ защитить эти интересы и суверенитет.

В то время, как Наполеон Бонапарт официально утвердил концепцию назначения военных офицеров для проведения наблюдения, сбора данных и составления отчетов по целому кругу вопросов, представляющих интерес для руководителей Франции, элементы военной дипломатии можно обнаружить в гораздо ранние времена, относящиеся к пелопонесским войнам и Римской империи. Герцог Ришелье также отправлял старших военных офицеров в качестве военных дипломатов. Как указывает Чейри, эти офицеры имели задания координировать оборонные инициативы с союзниками и разрешать конфликтные ситуации с ними, если такие возникали. Они также докладывали герцогу о замеченных у союзников передовых военных технологиях, относящихся к целому кругу тактических, оперативных и стратегических аспектов. Позднее, военная дипломатия была официально признана в 1857 г., когда военные офицеры были аккредитованы в качестве военных атташе с полным дипломатическим статусом во время прохождения службы за границей или находясь в составе делегаций.

С конца XIX века американские военные офицеры официально были введены в дипломатическую среду в качестве ключевых посредников. Назначенные в качестве военных представителей и военных атташе, эти офицеры являлись военными дипломатами и выступали от имени президента и МО. В книге «Карьерная дипломатия: жизнь и работа в зарубежных представительствах США» Хэрри Копп и Чарльз Гиллеспи описывают, как эти солдаты-политики – «офицеры в чужой стране» и военные атташе – представляют высшее военное руководство своей страны в министерстве обороны принимающей страны, неся службу в американских посольствах и миссиях за рубежом.

Поддерживают ли они американские межведомственные усилия или исключительно выполняют задания МО, эти «офицеры в чужой стране» вращаются в политических, культурных, экономических и общественных кругах в принимающей стране и лучше других позиционированы, как стратегически, так и географически, для того, чтобы принимать участие в решении вопросов, относящихся к принимающей стране. В результате, «офицеры в чужой стране» остаются составной частью МО по мере того, как министерство пытается придать очертания и дать определение инициативе «Сил будущего», отслеживая изменения на глобальной арене постоянно меняющихся угроз со все более сложным пространственно-временным континуумом.

Солдаты и государственные деятели

В книге IV своего произведения «Политика» Аристотель отмечает, что «настоящие законодатели и государственные деятели должны быть знакомы с вопросами не в свете абстрактных понятий, а применительно к сложившимся обстоятельствам». Сегодняшние современные, реагирующие на события по всему миру и принимающие участие в развитии событий на региональном уровне военные дипломаты являются первой линией обороны США. Эти офицеры должны давать грамотные советы по военно-политическим вопросам высшим военным и гражданским официальным лицам страны, основываясь на личном общении, обстановке в регионе в сочетании с простой практической мудростью, доводами интуиции, принципом рациональности и моральными устоями. Они работают, живут и постоянно общаются с представителями сферы обороны и безопасности принимающей страны, реагируя на тысячи стратегических сообщений и моментов «перегиба». «Офицеры в чужой стране» координируют деятельность межведомственных групп по вопросам национальной безопасности, отношения с союзными странами, ведут переговоры с боевым командованием и командованиями объединенных сил, с международными правительственными и неправительственными партнерами и при случае сглаживают конфликтные ситуации и даже выступают передаточным звеном при переговорах о прекращении огня и участвуют в других военных мероприятиях и усилиях.

Выводы

И хотя это может выглядеть как парадокс, Чейре настаивает на том, что появление хорошо продуманной стратегически и эффективно координируемой военной дипломатии дало один из ключевых дипломатических инструментов, который государства могут использовать для сдерживания войн и содействия миру. При грамотном управлении и воплощении военная дипломатия может стать исключительно мощным и влиятельным инструментом и, как с апломбом заявляет Чейре, «инструментом государственного строительства путем сочетания множественных параметров как мягкого, так и жесткого давления в каждом конкретном вопросе». По мере того, как мы продолжаем формировать, совершенствовать и позиционировать себя для того, чтобы сформулировать, создать и сохранить «Силу будущего», чрезвычайно важно, чтобы военная дипломатия была составной частью этого процесса в целях дальнейшего продвижения и отстаивания наших военных интересов и интересов безопасности во всем мире. Современная, убедительная, реагирующая на события по всему миру и активно принимающая участие в событиях на региональном уровне, военная дипломатия находится в центре инициативы «Сила будущего» по мере того, как мы совместно работаем с межведомственными партнерами в нашем правительстве, а также с союзниками по двусторонним, многосторонним и международным договорам для того, чтобы сдержать и урегулировать наиболее серьезные конфликты и предотвратить эскалацию насилия в XXI веке и в последующем.