Ответ Запада на гибридную угрозу со стороны России
Капитан Дейвид П. Кенедей, Армия США
Bпоследнее время термин «гибридная война» пользуется большой популярностью у экспертов по вопросам стратегической безопасности. Как и вынесенный в название статьи метод пытки, гибридная война обладает способностью обескровливать свою жертву посредством мириады атак, проводимых ниже субъективного порога конфликта. Различные действия, по-отдельности кажущиеся незначительными, в совокупности могут погрузить хорошо функционирующую страну в хаос. Возможные последствия этой угрозы вызывает глубокую озабоченность у многих стран-членов НАТО, живущих в тени России.
Сейчас, когда Россия продолжает свое силовое вмешательство на Украине, бывшие советские страны, находящиеся в «ближнем зарубежье» России и являющиеся членами НАТО, должны ответить на следующий вопрос: «Какие меры могут стать эффективным ответом на российскую разновидность гибридной войны?» Изучение особенностей, обеспечивающих успех этой разновидности гибридной войны, позволит понять, как ее сдерживать и применять различные методы для отражения будущих гибридных угроз со стороны России. А проведенный на примере Латвии анализ того, каким образом эта тактика применяется в соседних странах для использования противоречий, существующих между их властями и этническими русскими гражданами, даст нам точку отсчета для обсуждения ответных мер.
Определение гибридной войны
Термин «гибридная война» зачастую используется неправильно, поэтому нашей первой задачей будет дать его определение. К счастью, Министерство обороны США уже сделало это в последней версии Национальной военной стратегии США. Как показано на приведенной ниже диаграмме, Национальная военная стратегия располагает гибридную войну в промежутке между межгосударственным и негосударственным конфликтами и описывает ее следующим образом:
«военные действия, сочетающие обычные вооруженные силы и нерегулярные силы для создания неопределенности, перехвата инициативы и ослабления противника. Гибридная война может включать использование как традиционных военных систем, так и асимметричных систем. <…> В таких военных конфликтах могут участвовать вооруженные формирования, отрицающие свою причастность к какому-либо государству».
Как видно, гибридная война является неоднозначным понятием, которому нельзя дать узкое определение. Министерство обороны США понимает гибридную войну как определенную точку в линейной зависимости между значимостью конфликта и вероятностью его возникновения.
Потомакский институт политических исследований в своем анализе российской гибридной войны на Украине также останавливается на данной проблеме и дает определение этого термина без использования специализированного языка. Как и Национальная военная стратегия, Потомакский институт описывает гибридную войну как неуклонно возрастающую математическую зависимость между интенсивностью и ответственностью государства. Гибридная война «задействует целый спектр различных способов ведения войны, включающий обычные вооружения, нерегулярную тактику и формирования, террористические акты (включая акты неизбирательного насилия и принуждения) и криминальные беспорядки». А Янис Берзиньш, эксперт Центра исследований по вопросам безопасности и стратегии Национальной академии обороны Латвии, сравнивает гибридную войну с деятельностью мафии: и та, и другая пользуются слабостью страны.
В статье, опубликованной в российской газете «Военно-промышленный курьер», начальник Генерального штаба Вооруженных Сил РФ генерал Валерий Герасимов пишет, что гибридная война состоит из шести основных фаз, в ходе которых военные, экономические и дипломатические механизмы используются для того, чтобы добиться от страны или группы лиц нужной реакции или ответа.
- Этап 1 — «скрытое зарождение»: начинают возникать различия во мнениях или политических курсах.
- Этап 2 — «обострение»: указанные различия превращаются в противоречия, происходит их осознание военно-политическим руководством.
- Этап 3 — «начало конфликтных действий»: углубление противоречий и начало открытого стратегического развертывания военных сил.
- Этап 4 — «кризис»: кризисное реагирование и использование всего набора мер (отметим, что даже на данном этапе соотношение военных и невоенных мер составляет лишь 4:1).
- Этап 5 — «разрешение кризиса»: локализация, а затем нейтрализация военного конфликта. Именно на этом этапе действия руководства переходят в политическую и дипломатическую плоскость и происходит поиск способов урегулирования конфликта.
- Этап 6 — «восстановление мира и постконфликтное урегулирование»: происходит консолидация полученных на предыдущих этапах преимуществ, а основной задачей становится снижение напряженности в отношениях между двумя странами.
Данное Герасимовым описание гибридной войны примечательно по нескольким соображениям. Во-первых, оно помещает начало конфликта в момент, когда выявляется различие интересов двух государств, – это намного более низкий порог, чем тот, что используется в западных определениях. Во-вторых, оно отказывается от линейной концепции развития гибридной войны в пользу подобия параболической последовательности. Иными словами, военные и невоенные операции достигают критического переломного момента, а затем их острота и частота начинают снижаться по мере достижения стратегических целей указанных гибридных операций. Эта разница в подходах становится очевидной, когда мы обращаем внимание на важный центр притяжения, который представляют собой этнические русские, проживающие в каждой соседней с Россией стране, и на зачастую вялые меры со стороны этих стран в отношении данного явления.
Каждый младший командир знает, что наиболее уязвимым местом любой оборонительной позиции являются «стыки» между составными частями подразделения. Россия же направляет свои гибридные атаки на стыки, существующие внутри властей или страны. Эти действия обычно являются успешными – так как чем сложнее требуемая координация ответных мер, тем более вероятно, что они будут предприняты слишком поздно, чтобы быть эффективными. Российская стратегия пользуется стыками в обороне атакуемой страны, такими как стык между этническими русскими и властями государств, в которых они проживают. Оказывая давление на эти стыки, Россия реализует своего рода рефлексивный контроль, описанный Янисом Берзиньшем в следующих словах: «сделать так, чтобы ваш оппонент сделал то, что вы хотите, сам того не осознавая».
гражданство и пропаганда
Чтобы понять пользу, которую можно извлечь из шва между вышеуказанными этническими русскими и властями их стран, достаточно обратить внимание на военную доктрину России, в которой говорится, что применение российских вооруженных сил правомерно «для обеспечения защиты своих граждан, находящихся за пределами Российской Федерации». Россия использовала эту доктрину в качестве предлога для проведения военных операций в Грузии и на Украине, в результате которых были уничтожены значительные части вооруженных сил этих стран, а сами страны оказались вовлечены в нерешенные пограничные конфликты, которые препятствуют их вхождению в НАТО или ЕС.
Как в Грузии, так и на Украине Россия начала свою гибридную войну с использования стыков, созданных сепаратистски настроенными этническими группами. Самопровозглашенные республики в Грузии и этнические русские на Украине ощущали себя в изоляции в результате политики своих стран. Например, опрос, проведенный в июне 2014 г. телеканалом «RT», показал, что значительная доля населения Крыма считала, что их жизнь была бы лучше в Российской Федерации. А проведенный в марте 2014 г. опрос «Gallup» показал, что восточная и западная Украина имели диаметрально противоположные мнения о ЕС, России и НАТО. В результате такого разрыва этнические русские на Украине ощущали себя в изоляции.
Россия предоставляла выход этим чувствам через выдачу российский паспортов, дающих право их владельцам на все преимущества российского гражданства. Как отметил Винсент Артман в своей статье «Аннексия через паспорт», выдавая российские паспорта всем желающим, Россия смогла создать значительные анклавы российских граждан в грузинских регионах Абхазия и Южная Осетия. В случае Абхазии около 80% ее граждан получили российские паспорта, в том числе Министр иностранных дел Абхазии Сергей Шамба. С российской точки зрения, это являлось более чем достаточным основанием для проведения военной интервенции после того, как Грузия атаковала эти самопровозглашенные республики в ответ на эскалацию провокаций. Артман отмечает, что Россия также выдала тысячи паспортов в Крыму и на востоке Украины, чем не только поставила под сомнение украинский суверенитет, но и создала условия для аннексии.
В обоих случаях Россия рисовала благоприятную картину того, какой была бы жизнь в составе Российской Федерации по сравнению с Грузией или Украиной. Данное сопоставление, вместе с возросшим желанием обеих стран встать на путь вступления в НАТО и ЕС, лишь разжигало антигосударственные чувства в этих регионах и увеличивало желание этнических русских присоединиться к Российской Федерации. Когда почва были подготовлена, то как Крым, так и самопровозглашенные республики Грузии ожидал одинаковый исход: стремительная военная интервенция России с последующей аннексией, как только стык между населением и властями был максимально использован.
Использование Россией данной стратегии означает, что над любым государством со значительной долей этнически русского населения висит угроза российского вмешательства. Из всех республик бывшего СССР прибалтийские государства больше других озабочены новой российской стратегией гибридной войны. Из прибалтийских государств наибольшая доля этнических русских проживает в Латвии.
Пример Латвии
По данным «Справочника ЦРУ по странам мира», этнические русские составляют 26% населения Латвии, что приводит к сложным политическим взаимоотношениям между правительством страны, местными властями и этническим русским меньшинством. Зачастую мэры городов и другие местные руководители, представляющие интересы этнических русских, действуют вразрез с политикой президента и правительства Латвии. Игорь Ватолин, лидер Движения европейских русских в Латвии (группы, задачей которой является объединение проевропейски настроенных русских в стране), отметил в одном из своих интервью, что Латвия является самым слабым звеном в НАТО благодаря своему пропутинскому контингенту этнических русских. По данным последней переписи населения в Латвии, из 575 195 этнических русских лишь 356 482 человека являются гражданами Латвии, что оставляет 172 372 неграждан (38%) и 46 228 лиц в «переходном» статусе (8%) – и те, и другие остаются без права голоса и права службы в армии. Вот почему Эндрю Хиггинс в статье в газете «The New York Times» отметил, что, по утверждению некоторых российских аналитиков, эти этнические русские могут стать рычагом для силового пересмотра границ в таких местах, как прибалтийские государства.
В совокупности все эти факторы создают тревожные и в некоторых случаях враждебные отношения между Россией и другими республиками бывшего СССР. По данным Майка Колльера из журнала «BNE IntelliNews», русскоязычные СМИ доминируют в информационном ландшафте, круглосуточно вещая по-русски – по сравнению с несколькими часами вещания в день у латвийских СМИ. А журнал «Jane’s Defence Weekly» отмечает, что Россия ежегодно тратит более 300 млн. долл. США на государственное информационное агентство «RT» — намного превосходя аналогичные расходы ее соперников. Так как латвийские информационные агентства не могут соперничать с огромным медиа-бюджетом России, русское население Латвии остается психологически изолированным от страны своего проживания. Этот барьер может привести к этнической напряженности и потенциальной изоляции. А подходящий катализатор может вызвать крупномасштабные гражданские волнения.
В латвийском регионе Латгалия проживает значительное число этнических русских и латгальцев – две отдельные этнические группы со своими собственными языками. Поэтому данный регион является логичной целью для российской интервенции. Однако Латгалия остается лояльна Латвии. Несмотря на российские усилия по обострению разногласий между жителями Латгалии и Латвией, большинство из них считает, что выгоды от проживания в европейской Латвии в качестве неграждан намного превосходят выгоды от проживания под властью России в качестве российских граждан. Таким образом, непосредственную угрозу российской интервенции можно считать средне-низкой.
Однако возможность российской интервенции будет сохраняться до тех пор, пока эта группа населения остается изолированной и низведенной до статуса неграждан. Как отметил журнал «BNE IntelliNews» в августе 2015 г., уровень безработицы в Латгалии составлял 18,4% и являлся самым высоким среди всех регионов Латвии, в то время как в целом по стране он упал до 8,5%. Такого рода неравенство возможностей означает, что до тех пор, пока вопрос гражданства и экономические проблемы не будут решены или хотя бы смягчены, дверь для российского влияния в Латвии остается открытой настежь.
Ресурсы в области стратегических коммуникаций
Одним из методов предотвращения потенциального сценария гибридной войны в Латвии является создание убедительного контрнарратива для противодействия нарративу, продвигаемому российскими СМИ. В этом может помочь находящийся в Риге Центр передового опыта НАТО в области стратегических коммуникаций. Этот центр был открыт лишь недавно и уже зарекомендовал себя в качестве эксперта по вопросам стратегических коммуникаций в рамках НАТО. Центр также обращается к странам-членам НАТО за рекомендациями по наилучшему использованию своих ресурсов в сфере обучения и консультирования.
По состоянию на март 2015 г. основное внимание центра уделялось противодействию использованию социальных сетевых ресурсов Исламским государством. Однако в январе 2016 г. им была опубликована статья об интернет-троллинге как инструменте гибридной войны в Латвии – первая публикация, посвященная Латвии. Это прогресс, но нужно делать гораздо больше. Со времени моего пребывания в Латвии в 2015 г. центр не выказал энтузиазма ни по вопросу реализации программы противодействия российской дезинформации в прибалтийских странах, ни по вопросу представления предложений по проведению эффективных информационных операций в районе Латгалии. Если прибалтийские государства нуждаются в новых идеях по противодействию российской пропаганде, то им следует более активно запрашивать использование ресурсов центра в этих целях. Лишь тогда они смогут задействовать его интеллектуальные ресурсы для получения новых идей и задач в области пропаганды.
В ЕС существует аналогичный ресурс, Оперативная рабочая группа по стратегическим коммуникациям: ее задачей является противодействие российской информационной кампании, в том числе освещение и опровержение российской пропаганды. Группа выпускает еженедельный обзор дезинформации, направленной на европейскую аудиторию. Этот ресурс является хорошим первым шагом; его нужно расширять для активного противодействия российской пропагандистской машине.
Попытки реформ
Наилучшим способом устранения потенциальной угрозы гибридной войны является налаживание контактов между этническими русскими и странами их проживания. В Латвии строгие условия получения гражданства: претенденты на гражданство должны пройти тесты на знание латышского языка, истории и конституции страны. Некоторые считают эти требования дискриминационными по отношению к этническим русским, которые не говорят по-латышски. И хотя такой национализм со стороны Латвии можно понять, учитывая ее отношения с Россией в прошлом, в данном случае он приносит Латвии больше вреда, чем пользы, изолируя этнических русских. Вне зависимости от истинной сложности указанных тестов, для проведения эффективных и убедительных информационных операций Российской Федерации достаточно лишь того, чтобы они создавали ощущение дискриминации и изоляции.
Недавно Латвия внесла позитивные изменения в свое законодательство о гражданстве: как сообщает «Saema News», отныне неграждане Латвии, у которых родился ребенок, могут выбрать для своего ребенка гражданство Латвии. И теперь в Латвии гражданство для своих детей выбирает более 90% этнически русских родителей. Значение этого законодательного акта, а также широкомасштабного отклика на него, велико: этнические русские, которые могли бы остаться изолированными от властей страны, становятся более заинтересованы в проживании Латвии, не подверженной вмешательству России.
Кроме переоценки своего подхода к вопросу гражданства, власти Латвии также могут инициировать небольшие, легко реализуемые проекты инвестиций в бизнес или в инфраструктуру Латгальского региона. Мне хватило короткой поездки в Даугавпилс, чтобы заметить, что дороги, общественный транспорт и иная инфраструктура остро нуждаются в обновлении. Я посетил детский дом, ремонтируемый при содействии Сухопутных войск Национальной гвардии США. Вызываемые этим проектом позитивные эмоции служат примером того, как можно укреплять добрую волю при незначительных затратах со стороны властей. Даже нечто столь элементарное, как ремонт дорог, было бы символом реальной заботы со стороны властей и показало бы, что Латгальский регион важен для правительства страны.
Недавно предложенная Инициатива по обеспечению европейской безопасности создала условия для определения направлений совершенствования. Каждое управление по сотрудничеству в области безопасности уполномочено определять программы оказания гуманитарной гражданской помощи, которые дополнят действующие внутри определенной страны миссии Министерства обороны и Государственного департамента США. Это могут быть любые проекты, удовлетворяющие базовые экономические и социальные потребности населения. Они даже могут затрагивать военные и полувоенные элементы принимающей страны, при условии что не производится прямое финансирование этих групп. Хотя такого рода меры и требуют денежных вложений в краткосрочной перспективе, они будут более эффективным противодействием российской антилатвийской пропаганде, чем самые искусные медиа-стратегии и самые запоминающиеся лозунги.
Заключение
Когда Российская Федерация использует гибридную войну в своем ближнем зарубежье для вбивания клина между властями страны и ее населением, проживающая в таких странах русская диаспора становится источником потенциальной напряженности. Эта диаспора представляет собой постоянную болевую точку, открытую для воздействия и использования со стороны российской пропаганды. Даже если наихудший сценарий – российское вторжение – не осуществится, все равно существует постоянная возможность для вмешательства со стороны России. Этнические русские меньшинства всегда будут рассматриваться российскими военными теоретиками в качестве пешек, так как они не только обеспечивают оправдание для российского вмешательства, но также во многих случаях являются пятой колонной, поддерживающей российскую политику и действия.
Пользуясь успехами своей стратегии гибридной войны и извлекая уроки из ошибок в ее реализации, Россия будет продолжать использовать подобную тактику для контроля над своим ближним зарубежьем. Для соседей России наилучшей защитой будет не просто реагировать на российскую пропаганду и обвинения, а упреждать потребности этнических русских, которые зачастую ощущают себя изолированными от властей своих стран, что позволит сделать прибалтийские общества более устойчивыми. Всем странам со значительными этническими русскими меньшинствами придется решить проблему их интеграции, прежде чем они смогут забыть об угрозе российской интервенции и начать думать о более мирном и продуктивном будущем. ο
Комментарии закрыты.