Приспосабливаясь к новым угрозам

Переосмысливая оборонные стратегии НАТО в Восточной Европе

Майор Джош Пассер, Сухопутные Силы США

Достигают ли американские военные в Европе поставленные цели? США готовит военных руководителей составлять планы с достижимыми целями, подлежащими измерению. При таком подходе ресурсы выделяются правильно, а план может адаптироваться к меняющимся ситуациям.

Развязывание вооруженного конфликта в Восточной Украине и незаконная оккупация Крыма Россией существенно изменили политику США в Восточной Европе. В настоящее время военная цель состоит в сдерживании открытых враждебных действий России в Европе. Министерство обороны США определяет сдерживание как «предотвращение определенных действий посредством существования достоверной угрозы неприемлемого противодействия и/или убеждения в том, что негативные последствия этих действий будут перевешивать их предполагаемые выгоды».

В настоящее время, похоже, сдерживания удалось достичь, поскольку Россия не предприняла открытых военных действий против какой-либо европейской страны, не говоря уже о стране-члене НАТО. Такому успешному сдерживанию способствовали такие факторы, как возросшее военное присутствие США и НАТО в Восточной Европе, введенные санкций и другие экономические обстоятельства. Или, можно предположить, что на данном этапе Россия считает, что приобретение незначительных территорий и ресурсов не стоит риска развязывания очередной мировой войны. Впрочем, только президент России Владимир Путин точно знает, в чем состоит стратегия его страны.

Хотя открытые военные действия – такие, как сбитие самолета «Малазийских авиалиний», летевшего рейсом МН17 над Восточной Украиной в 2014 г. – не происходят, угроза ведения Россией гибридной войны в новых формах сохраняется. Сценарии похожи на старые российские/советские схемы только с вариациями, ставшими возможными благодаря новым технологиям. Их можно обобщить следующим образом:

1. Пристально наблюдать за странами российской сферы влияния, имеющими значительный процент этнического русского населения.
2. Дождаться момента – или спровоцировать его – когда правительство в одной из этих стран начнет притеснять или дискриминировать этнических русских.
3. Осудить эти действия и вызвать в России сочувствие по поводу бедственного положения этнических русских в той стране.
4. Призвать правительство той страны к прекращению насильственных действий и одновременно поддерживать этнических русских в той стране как законными методами, так и с использованием скрытых агентов-провокаторов.
5. Заставить правительство той страны предпринять открытые действия против этнических русских путем принятия более ограничительных законов и/или прямых полицейских действий.
6. Использовать российских оперативников в районах волнений для эскалации конфликта.
7. Поставить правительство той страны перед выбором – усилить репрессивные действия или позволить районам, где происходят волнения, выйти из состава страны (поскольку большинство стран не захотят терять часть своей территории, то наиболее вероятным сценарием будет усиленное подавление этнического русского населения военными и/или полицейскими методами).
8. Военное вторжение под предлогом «защиты» этнических русских против «агрессии» правительства той другой страны.

Именно такая последовательность событий имела место в Грузии в 1921 г. и в 2008 г., в Приднестровском регионе Молдовы в 1992 г. и в Украине в 2013-2014 гг. Наиболее экстремальным результатом таких действий является полный территориальный контроль, как было в случае с Грузией в 1921 г. и с Крымом в 2014 г.; менее экстремальным результатом является частичный территориальный контроль, как в случае с Абхазией и Южной Осетией; и, наконец, наиболее умеренный результат таких действий выражается в замороженных конфликтах, таких как на востоке Украины и в Приднестровье. Каждый из этих результатов представляет для России чистую выгоду, поскольку повышает ее региональное доминирование и блокирует потенциальное вступление этих стран в НАТО.

Россия также показала себя виртуозом распространения пропаганды и своего влияния посредством многочисленных медийный платформ. Во время пика украинского конфликта в 2014 г. было много случаев откровенно лживых сообщений в российских СМИ. Один лишь печально знаменитый пример – репортер провел с раненным мужчиной серию интервью для различных новостных порталов, причем в каждом интервью он давал этому мужчине другое имя и рассказывал другую историю о том, как и насколько серьезно этот мужчина был ранен проукраинскими силами.

Россия также не избежала сбоев с информационными технологиями. Молодые солдаты забывали отключить геолокационную службу на своих сотовых телефонах или электронных устройствах при входе в социальные сети, тем самым показывая, что они находились на территории Украины, несмотря на утверждения России о том, что там ее военных нет. Россия быстро нашла отговорку, заявив, что эти солдаты были «добровольцами», которые помогали пророссийским повстанцам – добровольцы, которые поехали в «отпуск» воевать и прихватили с собой все выданное им в России военное снаряжение.

Такой форме гибридной войны и манипуляциям средствами массовой информации трудно противостоять обычными военными методами, и, похоже, что возросшее присутствие НАТО в Восточной Европе не оказывает достаточного сдерживающего воздействия на эту сферу деятельности России. Необходимо увеличить численность военного персонала и создать постоянные базы в уязвимых странах Восточной Европы, что даст правительствам этих стран чувство безопасности для противостояния антизападной пропаганде России.  Более позитивный характер взаимодействия между войсками НАТО и местным населением снизит эффективность российской кампании дезинформации.

Интернет – и в особенности социальные сети – стал излюбленной платформой для российской пропаганды. Российское вмешательство в американские выборы в 2016 г. можно рассматривать как один из российских методов оказания влияния. И хотя в США нет большой диаспоры этнических русских, которые бы стали объектом российских подстрекательств, растущий политический раскол в стране предоставил возможность для манипуляций, чем не замедлили воспользоваться Россия и Путин. Наличие неосроримых улик наглядно демонстрирует широкое использование новых технологий с целью расширения разногласий в американском обществе. Хакерские атаки на серверы Национального комитета Демократической партии, использование ботов в Твиттере и Фэйсбуке, а также закупки рекламы на Фэйсбуке указывают на новые формы войны в цифровом и информационном пространстве, на которые правительство США пока еще не смогло эффективно отреагировать.

США, однако, должны избегать сиюминутной реакции по введению цензуры и жесткого регулирования. Принятие преждевременных жестких мер против попавших под российское влияние секторов экономики или информационных технологий (ИТ) будет играть на руку России. Излишние правительственные ограничения заставляют людей искать альтернативы, а альтернативные цифровые источники информации предоставляются такими странами как Китай или Россия, которые совершенно очевидно используют свои системы ИТ для усиления контроля внутри страны и увеличения влияния на другие страны. Их коммерческие службы ИТ могут обслуживать западных потребителей и в то же время предоставлять информацию враждебным правительствам для дальнейшего использования. Эти страны стремятся к достижению более высокого статуса на международной арене. США должны инвестировать в сектор ИТ и продолжать его активно развивать в открытой и свободной манере, а также поддерживать значительное присутствие в мировой политике и участвовать в событиях за пределами своих границ и в киберпространстве. Это еще одна сфера деятельности, в которой вряд ли можно добиться успеха при помощи обычных военных структур. Для США и их союзников успешное отражение атак противника на «цифровом фронте» не менее важно, чем танки на передовой в Европе.

После незаконной оккупации Крыма Россией, США подтвердили готовность и способность защитить своих друзей и союзников в регионе от российской агрессии. На «Европейскую инициативу по заверению» США в первый год выделили 1 млрд. долл. США и в последующем увеличивали эту сумму каждый год, доведя ее до 4,7 млрд. долл. США в 2018 г. На эти средства финансировалось совершенствование военной логистической инфраструктуры и проведение многонациональных учений в странах восточного фланга НАТО.

В этих учениях принимают участие боевые группы бригады тяжелых вооружений Сухопутных Сил США, бригады боевой авиации Сухопутных Сил, а также компоненты ВВС и ВМФ США, многие из которых на постоянной основе расположены в США. Поскольку только две боевые группы бригады Сухопутных Сил США размещены в Европе – 173-я воздушно-десантная и 2-й моторизованный полк «Страйкер», причем ни одна из них не имеет тяжелой бронетехники – эти подразделения, прибывающие в Европу на ротационной основе помогают заполнить пробелы в ресурсах боевых учений и потенциальной боевой мощи. Большое количество учений совместно с войсками стран-партнеров и союзников задействуют эти подразделения почти постоянно в течении их девятимесячной ротации.

Во время этих учений, проходящих по всему региону, американские военные учатся сотрудничеству с военными и правительственными организациями других стран и приспосабливаются к их уникальным и подчас раздращающим бюрократическим процедурам, расписаниям и методам взаимодействия для того, чтобы совместно найти решения и сделать процесс сотрудничества более эффективным. Они также усваивают важные уроки относительно проведения обучения, логистики и коммуникаций и разрабатывают новаторские тактические приемы, методы и процедуры. Однако, после каждой ротации американские подразделения возвращаются домой и должны опираться на полученный опыт во время дальнешей подготовки на своих базах в США.

Американские военные и дипломаты также полагаются на постоянство внешней политики. Каждая президентская администрация привносит свои изменения во внешнюю политику, но фундаментальные положения сотрудничества остаются неизменными. Изменчивость во внешней политике отрицательно влияет на возможность дипломатов и других оффициальных лиц правительства США поддерживать стабильные международные отношения. Американские союзники и партнеры в Европе получили убедительные заверения, когда президент США Дональд Трамп еще раз подтвердил американские обязательства перед НАТО. Российская дезинформация базируется на неопределенности. Для российских СМИ – которые легко публикуют откровенную ложь и фальсификации – намного легче посеять недоверие и страх относительно будущего западного партнерства и международной стабильности, когда в американской официальной политике присутствует элемент двусмысленности.

Более десятилетия американская внешняя политика была сосредоточена в основном на Ближнем Востоке, в то время как Россия начала эксплуатировать медленно тлеющие конфликты в Европе, берущие начало с середины 90-х годов. События в Грузии в 2008 г. должны были предупредить Европу и США об опасности, которая грозит прозападным странам, граничащим с Россией. Однако, Грузия была меленькой страной на отдаленной части черноморского побережья, а внимание Запада было сосредоточено на «напряженной ситуации» в Ираке, президентских выборах в США и мировом финансовом кризисе. Россия выбрала самое подходящее время. Что касается Украины, то конфликт начался как раз в то время, когда США осуществляли внешнеполитический «поворот» в сторону Азии, который начался в 2011 г. К 2013 г. США существенно сократили свое военное присутствие в Европе и отказались дать решительный ответ на применение сирийским правительством химического оружия против гражданского населения в районах, удерживаемых повстанцами. Когда Путин посылал войска в Крым и разжигал повстанческие настроения на востоке Украины в ответ на политические волнения, которые свергли пророссийского президента Украины Виктора Януковича, у него были все основания полагать, что реакция США на эти действия будет относительно слабой. И хотя дополнительные санкции и ограничения были введены против российской элиты, долгосрочным результатом действий Кремля стал еще один замороженный конфликт, который заблокировал продвижение Украины к членству в Европейском Союзе и НАТО.

В мире всегда будут сохраняться противоречия и очаги напряженности. В настоящее время линия фронта в Украине носит относительно статичный характер, и, несмотря на крупные военные учения, проводимые НАТО и Россией, в отношениях между двумя сторонами наблюдается определенная стабильность. Чтобы поддерживать эту стабильность и увеличить свое влияние в Европе США должны увеличить своё военное участие в обороне Европы. В первую очередь, в Европу следует вернуть боевые бригады тяжелых вооружений. Командующий НАТО и американскими войсками в Европе генерал Куртис Скапарротти, выступая перед Конгрессом США в марте 2017 г. запросил увеличить американское военное присутствие в Европе на ротационной основе и продолжить подготовку армейских складов военных запасов в стратегических точках. Это будет шагом в правильном направлении, поскольку это обеспечит необходимый персонал и военные возможности, избегая при этом политических трений, связанных с постоянным дислоцированием войск. Перебазирование сил в Европу представляет собой дорогостоящее предприятие в ближайшем будущем, но оно не может быть более дорогостоящим, чем переброска полностью оснащенной бригады тяжелых вооружений из США в Европу каждые девять месяцев в обозримом будущем. Не далее, как в ноябре 2017 г. начальник штаба Сухопутных Сил США генерал Марк Мэлли рекомендовал постоянное базирование войск в Европе: «Воздушные и морские возможности очень важны, но я считаю, что наземные силы играют исключительную роль в сдерживании нападений обычными средствами, а также для заверения наших союзников. Фактическое присутствие наших наземных войск – самый мощный фактор убеждения».

Закон об утверждении национальной обороны от 2017 г. укрепил мощь американских вооруженных сил. Это может дать возможность расквартировать большее количество подразделений в Европе без существенного уменьшения персонала на военных базах дома, что могло бы вызвать озабоченность у членов Конгресса, которые не хотят терять в своих округах крупные военные базы, дающие доход, необходимый для экономического развития местных общин. Передислокация в Европу на постоянной основе наших подразделений, особенно подразделений тяжелых вооружений, продемонстрировало бы партнерам и союзникам верность США своим обязательствам в сфере безопасности.

Все это должно основываться на стабильной, целенаправленной и продуманной внешней политике. Воинские подразделения передового базирования играют роль «большой дубинки», но они должны дополняться хорошо подготовленным, финансово обеспеченным и сконцентрированным на определенных целях дипломатическим корпусом, отвечающим за проведение «взвешенных бесед». Эти два компонента дополняют друг друга только в том случае, если они получают поддержку и адекватную направленность. Дипломатические усилия всегда должны выступать первыми, в то время как военные силы должны быть в наличии и готовности, но лишь в качестве возможного последнего ответа. Во внутренних взаимоотношениях может появиться напряженность, если политическое руководство начнет отдавать предпочтение какому-то одному ведомству. Необходимо изменить менталитет «тому или этому» при распределении приоритетов финансирования. Только взаимоотношения полного сотрудничества смогут позволить США переоценить свое влияние в Европе и мире, и стать сдерживающим фактором для вероятных будущих агрессий.