В Северной Ирландии политические радикалы, связанные с криминальными структурами, могут вновь обратиться к терроризму
капитан Чарльз А. Апшоу
Почти с самого начала своей истории Ирландия страдала от кажущихся нескончаемыми конфликтов. В конце XIX — начале XX веков эта тенденция проявилась в движении за самоуправление (гомруль); позднее, в более насильственной форме, в Пасхальном восстании 1916 г.; вслед за этим — в Войне за независимость Ирландии. Именно насильственное подавление Пасхального восстания накалило обстановку, побудив республиканцев перейти от спорадических актов насилия к открытому восстанию.
Британцы, в центре внимания которых была Первая мировая война, отложили дальнейшую передачу власти и введение самоуправления, что привело к росту напряженности. Недовольство подогревалось тем, что десятки тысяч ирландцев погибли в окопах, сражаясь в рядах британской армии. Вскоре после окончания Первой мировой войны самоуправление все-таки было достигнуто, хотя и вследствие насильственной и кровавой войны за независимость, которая велась между Ирландской республиканской армией (ИРА) и войсками британцев и лоялистов. В 1922 г. британское правительство подписало Англо-ирландский договор, закрепивший создание Ирландского Свободного государства. В то же время для шести графств Северной Ирландии, где преобладало протестантское население, договор предусматривал право остаться в составе Соединенного королевства.
Парламент Ирландии ратифицировал договор минимальным большинством голосов, однако резкие разногласия по поводу этого документа создали условия для продолжения внутреннего конфликта во вновь созданной Республике Ирландия. Политики, подписавшие Англо-ирландский договор, рассматривались более радикальными республиканцами как «предатели», отказавшиеся от борьбы за подлинно свободную и независимую Ирландию. Результатом стала Гражданская война в Ирландии между сторонниками и противниками договора, представленными вновь созданными вооруженными силами Ирландского Свободного государства с одной стороны и ИРА — с другой. Война в итоге была выиграна Ирландским Свободным государством, однако стремление объединить весь остров не исчезло — особенно среди потерпевших поражение радикальных республиканцев, всегда считавших насилие приемлемым способом достижения этой цели. Как пишет Джон Моррисон в своей книге «The Origins and Rise of Dissident Irish Republicanism: The Role and Impact of Organizational Splits» («Истоки и подъем диссидентского ирландского республиканства: роль и значение организационных расколов»), политические разногласия закрепились созданием партий Фине Гэл (за договор) и Фианна Фойл (против договора). Эти две политические партии и сегодня определяют политический ландшафт Ирландии. Хотя эти исторические разногласия сохраняются, для многих жителей острова преобладающим является стремление к объединению. Как и прежде, обе стороны по-разному понимают средства достижения этой цели: с одной стороны — политическое участие в государственных институтах Северной Ирландии, с другой — беспощадная борьба. Этот резкий контраст хорошо описан в книге Фергала Кокрена «Northern Ireland: The Reluctant Peace» («Северная Ирландия: мир поневоле»):
«Одно направление стремилось и стремится к “конструктивному сотрудничеству” с Британией и пытается использовать политическую систему, чтобы изменить ситуацию…. Другое направление ирландского национализма выбрало более радикальную стратегию:
игнорировать официальную систему, которой власть имущие манипулируют в своих собственных интересах, невзирая на последствия; нарушать правила; если нужно, бороться грязными методами; создавать организационные структуры с нуля — структуры, которые со временем станут более мощными и востребованными, чем предыдущая политическая система».
Это описание двух противостоящих сторон в республиканском движении 1920-х гг. можно успешно использовать для понимания различных фракций, образующих современный политический ландшафт Северной Ирландии. Партии, отказавшиеся от использования насилия для изменения ситуации — «Шинн Фейн» (Sinn Fein) и Временная ИРА (PIRA), в настоящее время входящие в правительство — как и те, кто от него не отказался, в прошлом использовали насилие для достижения своих целей.
Насилие и кровопролитие, последовавшие за возникновением Ирландского Свободного государства, не исчезли после его победы над более радикальными республиканскими фракциями. Победа лишь создала условия для последующего продолжения конфликта в ХХ веке — а именно для «смуты» 1960-х и 1970-х гг. Кроме того, до этого момента правительство Северной Ирландии действовало преимущественно в интересах протестантского большинства, стремившегося остаться в составе Великобритании. Однако имевшая в результате место дискриминация католического меньшинства подорвала те самые «британские ценности», защита которых провозглашалась правительством. Эта ситуация, как пишет Кокрен, дала возможность республиканцам поставить под сомнение легитимность союза, который так энергично защищали лоялисты. Когда правительство оказалось неспособным прореагировать на эти претензии, возможность мирного урегулирования оказалась утрачена. Насилие продолжалось вплоть до подписания Белфастского соглашения в 1998 г.
Группы, участвующие в нынешнем конфликте, разделяются по этническим и политическим критериям: это республиканцы и лоялисты. Республиканцы преимущественно являются католиками, а среди лоялистов преобладают протестанты. Внутри этих двух лагерей имеет место дальнейшее разделение по вопросу принятия Белфастского соглашения, участники которого отказались от использования насилия для достижения политических целей. Республиканские группы, которые по-прежнему используют насилие, можно назвать «использующими насилие республиканцами-диссидентами» (VDR). К главным группам VDR относятся: Преемственная Ирландская республиканская армия (CIRA); «Óglaigh na hÉireann» (ONH) или Ирландские добровольцы; Подлинная Ирландская республиканская армия (RIRA) и Республиканское действие против наркотиков (RAAD). Лоялистскую сторону представляют Ольстерские добровольческие силы (UVF) и Ассоциация обороны Ольстера (UDA). Помимо внесудебных казней, многие из этих групп используют отмывание денег, контрабанду и вымогательство для долгосрочного финансирования своего военного потенциала. В сущности именно такими методами они смогли поддерживать и наращивать свой потенциал после массовых разоружений, последовавших за Белфастским соглашением.
Важно отметить, что, по имеющимся сведениям, вооруженные формирования католиков, ранее принадлежавшие к Временной ИРА, теперь связаны с главной республиканской политической партией «Шинн Фейн». Руководство «Шинн Фейн» неоднократно отвергало такую связь, но мало кто в Северной Ирландии, Республике Ирландия и Великобритании верит этим заявлениям. Протестантская вооруженная группа UVF связана с Прогрессивной юнионистской партией (PUP), а UDA и группа «Борцы за свободу Ольстера» связаны с Ольстерской демократической партией (UDP). В отличие от «Шинн Фейн» протестантские политические партии открыто признали свою связь с этими вооруженными формированиями, пишет бывший сенатор США Джордж Митчелл в своей книге «Making Peace» («Установление мира»), где он вспоминает о своей роли в мирном процессе. На первый взгляд может показаться, что католические группы VDR в большей степени, чем их протестантские оппоненты, склонны использовать насилие для достижения своих целей. Однако важно отметить, что, хотя намерения и действия протестантских вооруженных групп носят сравнительно более мирный характер, они, тем не менее, по-прежнему сохраняют способность проводить вооруженные операции. Более того, пока действует Белфастское соглашение и сохраняется союз с Великобританией, у протестантских групп имеется намного меньше поводов для насильственных действий.
Хотя на первый взгляд Белфастское соглашение 1998 г. принесло Северной Ирландии прочный мир, заявления и действия многих групп — особенно групп, отколовшихся от ИРА — рисуют иную картину. Эти группы фактически не признают легитимность никаких мирных соглашений и основанных на них государственных структур — следовательно, такие структуры остаются объектами атак. Подобные группы считают такие соглашения и структуры нелегитимными действиями республиканцев, направленными на объединение путем мирного участия в правительственных структурах — а именно в правительстве Северной Ирландии, которое делит полномочия между протестантскими и католическими партиями, а также в Полицейской службе Северной Ирландии (PSNI). Как пишут Джон Хорган и Джон Моррисон в статье, опубликованной в 2011 г. в журнале «Terrorism and Political Violence» («Терроризм и политическое насилие»):
«Все диссидентские группы (в том числе диссидентские группы, не использующие насильственные методы) отвергают как Белфастское, так и Сент-Эдрюсское соглашения. Они также отказываются признавать PSNI легитимной полицейской службой шести графств Северной Ирландии. Провозглашаемые ими убеждения состоят в том, что никакие политические договоренности, кроме полного ухода Британии из Северной Ирландии и создания объединенной независимой Ирландии, не соответствуют преследуемым ими целям ирландского республиканства — следовательно, такие договоренности не могут служить оправданием для полного прекращения насилия».
Кроме того, 100-летняя годовщина Пасхального восстания вынуждает группы VDR более активно доказывать, что они не утратили актуальности. Невозможно отрицать достигнутое после подписания Белфастского соглашения улучшение качества повседневной жизни ирландских граждан по обе стороны границы. По словам Моррисона, имеет место рост туризма, прямых иностранных инвестиций и общего доверия к государственным институтам Северной Ирландии. Это дает политическим партиям, управляющим Северной Ирландией, своего рода «мирный дивиденд», позволяя им демонстрировать подлинную ценность сотрудничества и диалога — в противоположность предшествовавшим им насилию и хаосу. Такой дивиденд подрывает легитимность групп VDR, ставя под сомнение фундаментальную ценность продолжения вооруженной борьбы. Граждане могут задаваться вопросом — есть ли смысл продолжать борьбу? Радикальные группы, связанные с VDR, — такие как «Республиканская Шинн Фейн» — политическая организация, имеющая связи с Преемственной ИРА — явно считают необходимым продолжение вооруженной борьбы. Об этом свидетельствует сделанное ими в апреле 2016 г. заявление, посвященное столетию Пасхального восстания 1916 г.:
«Для республиканцев 1916 год по-прежнему остается незавершенной задачей — до тех пор, пока не будут уничтожены последние признаки британского господства и пока древняя ирландская нация не займет причитающееся ей по праву место среди других народов земного шара… Мы торжественно заявляем о своей решимости продолжить борьбу против британского господства. Добровольцы Преемственной ИРА будут по-прежнему по своему усмотрению наносить удары по британским оккупационным силам. Это самый достойный способ почтить память мужчин и женщин 1916 г.».
Это заявление четко демонстрирует намерения Преемственной ИРА и связанных с ней организаций — они продолжат использовать политическое насилие. При этом к «британским оккупационным силам», названным в данном заявлении, относится и правительство Северной Ирландии, в которое входят в том числе республиканцы, отказавшиеся от насилия. Очевидно, что группы VDR игнорируют тот факт, что целый ряд правительств Северной Ирландии был избран и поддерживался большинством католиков Северной Ирландии — неудобный факт с точки зрения попытки оправдать вооруженную борьбу как критерий подлинного республиканства. После подписания Белфастского соглашения стал еще очевидней резкий разрыв между теми республиканцами, которые присоединились к мирному процессу, и теми, кто его не принимает.
Вооруженная борьба или мирное участие в государственных структурах Северной Ирландии: вот два радикально различных метода достижения цели, предъявляемых избирателям. Кроме того, знаковые годовщины, а также сохраняющаяся относительно успешная система разделения полномочий между оппозиционными партиями усиливают давление на группы VDR: либо сложить оружие, либо активизировать свою деятельность и возобновить боевые операции.
Анализ масштаба террористической деятельности, имевшей место после Белфастского соглашения, содержит две противоположные оценки. Согласно первой, соглашение привело к миру в целом и к существенному снижению терроризма в частности. С другой стороны, есть исследования, показывающие существенный рост активности групп VDR. Первая точка зрения отчетливо отражена в информации, собранной Глобальной базой данных по терроризму, которая показывает существенное сокращение террористической деятельности с момента начала мирных переговоров в середине 1990-х гг. Такой взгляд соответствует широко распространенному мнению, что мирный процесс в целом положительно повлиял на снижение насилия. Данные, собранные после этого резкого сокращения терроризма, показывают, что остаточная террористическая деятельность по-прежнему присутствует, но за ней стоят отколовшиеся группировки VDR, не связанные с Временной ИРА или с «Шинн Фейн». Разногласия вызывает вопрос не о том, кто стоит за нападениями, а о том, каков общий уровень террористической деятельности, который, согласно другим исследованиям, намного выше.
В противоположность этим оценкам, данные, собранные д-ром Джоном Моррисоном и д-ром Джоном Хорганом в рамках «Проекта изучения насильственного диссидентского республиканства», демонстрируют резкий рост насилия в конце 2009-2010 гг. По мнению д-ра Хоргана, информация, собранная в Глобальной базе данных по терроризму, а также информация, на которую обычно ссылаются правительства Великобритании и Северной Ирландии, является неполной и не отражает истинный размах деятельности групп VDR. Кроме того, масштаб деятельности, указанный в большинстве правительственных источников, почти на 400% ниже показателей, выявленных в ходе других исследований. Белфастская исследовательская организация Detail Data обнародовала данные, показывающие, что в период с 2006 г. по 2016 г. группы VDR совершили более 1 700 актов насилия и, по имеющейся информации, в более чем 4 тыс. случаях вынудили местных жителей покинуть свои дома.
Этот анализ также противоречит утверждениям Терезы Вильерс, Государственного секретаря Великобритании по делам Северной Ирландии. Опираясь на итоги правительственного анализа деятельности военизированных группировок, в 2015 г. она сообщила Палате общин, что, хотя ИРА и VDR по-прежнему организованы как военизированные формирования, они не представляют реальной угрозы мирному процессу и, скорее всего, не смогут восстановить потенциал, которым раньше обладали. Согласно статье, опубликованной в газете «The New York Times» в октябре 2015 г., эти выводы были сделаны на основе оценок, предоставленных MI5 (внутренней разведслужбы Великобритании), а также Джорджем Гамильтоном, главой полиции Северной Ирландии.
Виды деятельности, проанализированные в рамках «Проекта изучения воинствующего диссидентского республиканства»:
• Стрельба и нападения с целью мести
• Успешно обезвреженные бомбы
• Ложные сообщения
• Взрывы бомб
• Применение бутылок с зажигательной смесью
• Нападения
• Вооруженные беспорядки
• Поджоги
• Вооруженные ограбления
Помимо этого, как показывают высказывания членов правительства Северной Ирландии, призывы к диалогу и дискуссии с группами VDR возвышают такие группы над уровнем обычных преступников. Например, заместитель Первого министра Северной Ирландии Мартин Макгиннес, бывший член PIRA, сказал телеканалу U-TV News в апреле 2016 г.:
«Не помню, сколько раз я уже предлагал им встретиться, и до сих пор ни у кого из них не хватило мужества встретиться со мной лицом к лицу… Я готов к такому разговору; члены этих групп должны понимать, хотя бы смутно, что крайне ограниченная деятельность, которой они занимаются, совершенно бесполезна».
Эти утверждения демонстрируют, что правительство очевидно считает такие группы террористическими, независимо от их участия в преступной деятельности. Кроме того, здесь отражено мнение правительства, что деятельность этих групп по-настоящему угрожает государственной безопасности — возможно, самой государственности, если им удастся воспрепятствовать мирному процессу и успешной системе разделения полномочий в правительстве Северной Ирландии. Угроза продолжающегося насилия со стороны групп VDR сближает два основных политических лагеря — республиканцев и лоялистов. Это, в свою очередь, подкрепляет убежденность групп VDR в том, что «Шинн Фейн» и республиканское большинство предали «истинное республиканство» и стали агентами «британской оккупации». Ситуация усложняется тем, что «Шинн Фейн» признает легитимность полицейской службы Северной Ирландии (PSNI). Это крайне важно для понимания ситуации, поскольку, согласно анализу, проведенному в рамках «Проекта изучения насильственного диссидентского республиканства», деятельность радикальных групп по существу является реакцией на действия республиканского большинства.
Чем сильнее республиканское большинство выражает приверженность мирному процессу и правительству Северной Ирландии, тем решительней группы VDR выражают свое несогласие и заявляют свои притязания на роль законных наследников Пасхального восстания. Чем больше они ощущают, что республиканское большинство не выражает их интересы, тем легче они откалываются и демонстрируют свое несогласие — как на словах, так и на деле. Это создает ситуацию, в которой республиканское большинство может оказаться позади таких более радикальных групп — подобно тому, как политические партии в любой стране уступают более консервативным или более либеральным соперникам, что вынуждает кандидатов отвечать таким соперникам либо рисковать лишиться поддержки своих сторонников. Если подобное произойдет в республиканском движении Северной Ирландии, результатом может стать не только угроза нынешнему соглашению о разделении полномочий, но и легитимация действий более радикальных групп VDR. Уже сейчас многие группы VDR и лица, разделяющие их взгляды, относятся к Мартину Макгиннесу и Джерри Адамсу с презрением, не уступающим их презрению к Дэвиду Кэмерону, бывшему премьер-министру Великобритании от консерваторов. Такой уровень недоброжелательности по отношению к двум лидерам ирландского республиканского движения является значимым фактором, который может использоваться для расширения базы поддержки групп VDR.
Хотя группы, принадлежащие к республиканскому большинству, сложили оружие и присоединились к Белфастскому соглашению, масштабная организованная преступная деятельность, судя по всему, сохраняется — как внутри этих групп, так и внутри VDR. Это главный источник финансирования операций по обе стороны границы. Согласно журналу «Forbes», в 2014 г. ИРА вошла в десятку самых богатых террористических организаций мира с ежегодным доходом в 50 млн. долл. США. Это ставит ее наравне с такими группировками, как Боко Харам, Аль-Шабаб и ИГИЛ по масштабу преступной деятельности и организации. По оценке Моррисона, некоторые группы VDR имеют операционный бюджет, превышающий 500 тыс. долл. США, а их ежегодный доход составляет более 2 млн. долл. США. Судя по имеющимся данным, их недавняя деятельность включает контрабанду, «отмывание» топлива, торговлю наркотиками, контрабанду табака и алкоголя и вооруженные ограбления. Они также по-прежнему пользуются международной финансовой поддержкой со стороны симпатизирующих их целям эмигрантских сообществ в США и других странах. По сведениям Госдепартамента США, эти группировки также имеют современное вооружение, закупленное у преступных организаций на Балканах. Такая ситуация представляет потенциальную угрозу, если какая-то из групп VDR планирует существенное увеличение своего военного потенциала с целью совершения демонстративного теракта. Моррисон указывает, что, хотя группы VDR ведут свою преступную деятельность под знаменем республиканства, это зачастую не соответствует реальности. Соперничество между вооруженными группировками и бандами уже приводило к насилию, порождающему дальнейшие расколы и новое насилие. Более того, участие в масштабной преступной деятельности дает возможность соперничающим группам VDR порочить друг друга, объявляя лишь себя «истинными» республиканцами. Например, один из членов CIRA сказал Моррисону: «Единственное различие между Преемственной ИРА и Подлинной ИРА заключается в том, что все руководство Подлинной ИРА всю жизнь не занималось ничем, кроме контрабанды топлива и сигарет».
Эта ситуация также усиливает соперничество между республиканским большинством и группами VDR. «Шинн Фейн» воспользовалась возможностью подчеркнуть различия между собой и VDR. Мартин Макгиннес, бывший лидер PIRA, а теперь заместитель Первого министра Северной Ирландии, сказал в своей речи 2013 г. на съезде партии «Шинн Фейн»: «Каковы бы ни были особенности подобных групп, очевидно, что в настоящее время их ряды полны жестоких преступных элементов, входящих в организацию, охватывающую весь остров». Кроме того, в Ирландии отмечен рост числа криминальных групп гражданской самообороны — таких, как Республиканское действие против наркотиков (RAAD), группа из Дерри, утверждающая, что она борется с торговцами наркотиками в преимущественно республиканских районах. В своей борьбе против торговцев наркотиками группа применяет методы, сходные с методами вооруженных группировок периода «смуты»: простреливание коленных чашечек, изгнания, убийства и забрасывание самодельными взрывными устройствами домов подозреваемых в торговле наркотиками. Все это делает RAAD наиболее последовательной в применении насилия группировкой среди VDR — что, по словам Моррисона, позволяет ей подрывать авторитет PSNI как структуры, защищающей население, и перетягивать на себя ее функции.
В год столетия Пасхального восстания имело место направленное усилие по объединению группировок VDR в единое республиканское движение, не связанное с республиканским большинством, соблюдающим Белфастское соглашение. Намерением движения является концентрация усилий разрозненных групп на общей цели: продолжение вооруженной борьбы против республиканского большинства и против Великобритании. В 2012 г. эти группы объединились в единый «Военный совет», утверждающий, что он выступает от имени объединенного фронта. Намерения Совета откровенно выражены в его декларации:
«После продолжительных консультаций ирландские республиканцы и ряд организаций, занятых вооруженными действиями против вооруженных сил британской короны, объединились в централизованную структуру под единым руководством, подчиняющуюся конституции Ирландской республиканской армии. Руководство Ирландской республиканской армии сохраняет приверженность полной реализации идеалов и принципов, увековеченных в Прокламации 1916 г. В последние годы процесс создания свободной и независимой Ирландии потерпел ряд неудач, в силу несостоятельности лидеров ирландского национализма и раскола в республиканском движении. Основной причиной конфликта в нашей стране является подрыв неотъемлемого права нашей нации на самоопределение. Эта проблема до сих пор не решена. Вместо этого ирландскому народу был обманом предложен фальшивый мир, скрепленный подобием законодательства в Стормонте. Республиканцы-нонконформисты подвергаются притеснениям, арестам и насилию со стороны служб британской короны; некоторые были интернированы по распоряжению британских властей. Британия, а не ИРА выбрала путь провокаций и конфликта. Право ИРА вести вооруженную борьбу проистекает из отказа Британии предоставить ирландскому народу фундаментальное право на национальное самоопределение и суверенитет. До тех пор пока Британия продолжает упорствовать в своем отказе признать национальные и демократические права Ирландии, ИРА будет бороться за эти права. Вооруженная борьба за свободу Ирландии утратит свою необходимость при условии вывода британского военного присутствия, роспуска британских формирований народного ополчения и объявления контролируемых международным сообществом сроков, в которые британское политическое вмешательство в дела нашей страны будет прекращено».
Это заявление очень важно, поскольку оно свидетельствует о целенаправленных усилиях по объединению различных групп в единую структуру, способную применять насилие во имя республиканских принципов. Такое объединение не только дало бы группам VDR возможность объединить свои ресурсы — оно также способствовало бы снижению межгруппового соперничества и насилия, которые раздирали многие группы в последние годы.
Ситуация в Северной Ирландии остается сложной; по-прежнему сохраняется возможность возобновления насилия. Чем успешней оказывается соглашение о разделении полномочий между республиканским большинством и лоялистами, тем сильнее стимул для групп VDR дестабилизировать ситуацию — ведь только действия оправдывают их существование.
Взаимопроникновение групп VDR и криминальных организаций дает этим группам более широкий доступ к летальному оружию и оборудованию, позволяя им наращивать свои возможности по осуществлению крупномасштабных атак. Хотя последний раз такая угроза стала реальностью во время взрыва в г. Омаг в 1998 г., способность и намерение сохраняются, и к ним нужно относиться серьезно. Кроме того, более мелкие группы VDR объединили свои командные структуры в единый «Военный совет» с намерением объединить ресурсы. Такое развитие ситуации может оказаться опасным, если за словами последуют действия. Хотя различия в оценке общего размаха деятельности этих групп затрудняют определение точного уровня террористической угрозы в Северной Ирландии, заявления групп VDR, а также сохраняющийся у них военный потенциал и возможность приобретать оружие и материалы делают рост терроризма в будущем более чем вероятным.
Комментарии закрыты.