Использование скрытых сил в развязывании гибридной войны
Д-р Циприан Александер Козера, преподаватель Варшавского Университета изучения проблем войны
В 2014 г. мир стал свидетелем войны с отвлекающими маневрами, или гибридной войны, которую развязала Россия, вторгшись в Крым и Донбасс. Успех такой войны в основном зависит от элемента, на который стратеги, сосредоточенные на соревновании великих держав, чаще всего не обращали внимание: прокси-сил, которые представляют собой внешних субъектов, помогающих своему покровителю в достижении его цели.
Прокси различных видов все больше присутствуют на современном боевом пространстве, и, используя тактику отрицания совершенных ими действий, помогают своим покровителям в реализации их военных, политических и стратегических интересов. Прокси-силы очень хорошо вписываются в «доктрину», названную по имени генерала Валерия Герасимова, начальника Генерального штаба Вооруженных сил России. Эта доктрина, часто используемая Москвой при развязывании вооруженных конфликтов, характеризуется скрытым применением силы и ведением непрямой, асимметричной войны.
Вместо того чтобы задействовать уже готовых прокси на местах, стратеги в Москве могут создавать свои собственные прокси-силы из бойцов сил специальных операций (ССО), назвав их «зелеными человечками». Эти боевики без опознавательных знаков находятся всегда под рукой и готовы поддержать местные движения за самоопределение, которые совершенно случайно совпадают с геостратегическими замыслами Москвы. Кроме того, в России появились полугосударственные частные военные компании (ЧВК), состоящие из бывших агентов разведслужб (ГРУ, ФСБ), которых направляют в зоны конфликтов – в Центральноафриканскую Республику (ЦАР), Ливию, Сирию и другие страны для реализации планов Москвы. Они передают военные технологии попавшим в трудную ситуацию политикам и боевым командирам, обеспечивают их защиту, поддерживают их при помощи пропаганды и дезинформации, оказывают помощь в фальсификации выборов и предлагают проводить добычу полезных ископаемых в стране – от этого предложения отказаться невозможно, если необходима поддержка со стороны России.
Использование Россией прокси-сил представляет собой игру на незнакомой местности, куда международные правовые нормы еще не дошли и можно получать выгоды от политических приемов пиратского типа, достигать краткосрочные стратегические цели и при этом отрицать совершение этих действий – и все это в то время как Запад ведет дебаты, насколько высок порог, после которого начинается настоящая война.
Как ее ни назови, но это все же война
Польша, которая среди стран Варшавского договора имела вторую по величине армию, в 1999 г. перешла в противоположный лагерь, когда НАТО стала расширяться на восток, что привело к тому, что НАТО стала граничить с Россией в Калининградском анклаве. Новый этап расширения НАТО в 2004 г., когда в альянс вошли прибалтийские государства Эстония, Латвия и Литва, для России означал еще большую потерю своей традиционной сферы влияния. Наблюдая как НАТО, этот заклятый враг, продвигается на восток в регионы, которые ранее, еще с XVIII века, принадлежали имперской России, Москва, этот колосс на глиняных ногах, начала чувствовать, что ее окружают и что ей угрожают.
После окончания холодной войны был короткий период, когда Россия, олицетворяемая Борисом Ельциным, играла роль веселого медвежонка, однако этот период подошел к концу в 2000 г., когда на царский трон сел бывший кагэбист Владимир Путин. За время его президентства в Кремль вернулись еще не забытые страхи и имперские амбиции времен холодной войны. Путин считал, что России угрожают со всех сторон. Изложенное в 2003 г. стратегическое видение Кремля четко демонстрировало эту перемену в восприятии: над российской землей вновь нависла смертельная угроза, и Москва должна предпринять контрнаступление. И Кремлю был нужен новый подход к войне, но такой, который бы не привел к открытой конфронтации, которую бы Россия обязательно проиграла, поскольку в то время ее ослабленная и устаревшая армия едва могла справляться даже с сепаратистами в Чечне.
В 2013 г., обеспокоенный событиями «Арабской весны», Герасимов в журнале «Военно-промышленный курьер» опубликовал статью, в которой он отстаивал применение асимметричных, непрямых и скрытых методов ведения войны, а точнее – подрывной деятельности – которые будут охватывать дипломатические, экономические, политические и (предпочтительно скрытые) военные инструменты (с задействованием полувоенных организаций и сил специальных операций). При таком сценарии регулярная армия должна быть задействована (если вообще будет задействована) лишь на последних стадиях конфликта и, возможно, под видом миротворческих сил. Герасимов назвал эту невидимую, но смертоносную подрывную деятельность «войной нового поколения».
В действительности же ничего революционно нового в этой концепции нет: такие приемы, как обман противника и маскировка, уже использовались Россией в ходе боевых действий во Второй мировой войне. Герасимов просто умело «разлил старое вино по новым бутылкам». Такие гибридные методы уже применялись советскими войсками в 1924 г. во время неудавшегося военного переворота в Эстонии, когда было использовано сочетание военнослужащих без опознавательных знаков, местных агентов и распространения дезинформации о возможной внешней интервенции. Аналогичные схемы были использованы на первом этапе «Зимней войны» в Финляндии (1939 г.); в Афганистане (1979 г.), когда 700 советских спецназовцев в афганской военной форме просочились в страну; и во Второй чеченской войне (1999-2009 гг.), когда Россия использовала местную прокси-силу – батальон «Восток».
Эта концепция была усовершенствована Сергеем Чекиновым и Сергеем Богдановым. Из первой войны в Персидском заливе они взяли идею сетевого центризма, которую с поразительной эффективностью применили в российской тактике. Военные действия нового поколения должны были иметь централизованное управление и предполагали одновременное или последовательное задействование для ослабления врага всех имеющихся инструментов, таких как пропагандистские кампании, подрыв доверия к государственным институтам (например, вовлекая должностных лиц в коррупционные схемы), нагнетание социальной напряженности (например, финансируя радикальные движения), использование электронных средств борьбы, поддержка местных антиправительственных движений и повстанцев, а также акты диверсии и терроризма. Обычная военная сила должна была применяться выборочно, с большого расстояния, при помощи точных ударов с воздуха и ракет дальнего радиуса действия. Замысел состоял в том, чтобы напустить достаточно «тумана войны» и незаметно ослабить противника, при этом оставаясь гораздо ниже порога реальной войны, таким образом избегая возможных силовых ответных мер.
Теория войны нового поколения Герасимова была реализована на практике в 2014 г., когда был оккупирован Крым и начался вооруженный конфликт на юге Украины – менее чем через год после того, как он ее обнародовал. После колебаний Запад все же признал, что это на самом деле война – развязанная Россией война – и назвал ее гибридной войной, поскольку она представляла собой сочетание регулярных сил с нерегулярными вооруженными формированиями, конвенциональных методов с неконвенциональными инструментами, публичное отрицание со скрытой поддержкой. В действительности это была не только гибридная, но и всесторонняя война, где были задействованы все инструменты, показавшие свою эффективность, во всех возможных сферах и с поразительными результатами.
Мы можем называть ее гибридной, диверсионной, обманной, нелинейной или всесторонней войной, войной нового поколения – она все равно будет войной.
Боевые действия сторонними ресурсами: прокси-силы на поле боя
Во всесторонней войне прокси-силы занимают свое, особое место. Они представляют собой третью сторону, которую используют как вспомогательное средство в развязывании войны или как замену прямого и открытого задействования вооруженных сил государства. Такое ведение войны сторонними ресурсами хорошо укладывается в доктрину Герасимова, поскольку прокси, такие как полувоенные формирования или повстанцы, не используются напрямую, что позволяет покровителю в Москве заявить, что он ни при чем.
И все же, когда задействованы прокси-силы, дело не только в том, что отрицаются предпринятые действия. Тот факт, что государство не отправляет для ведения боевых действий свои регулярные войска, существенно снижает цену, которую необходимо платить – как в экономическом, так и в политическом измерении, как на национальном, так и на международном уровне. Ведение боевых действий сторонними ресурсами и использование прокси-субъектов означает, что бюджет не будет обременен большими затратами на отправку регулярных войск, что родители солдат не будут беспокоить правительство требованиями дать отчет о погибших и раненных, а международное сообщество гораздо меньше обращает внимания на отдельные вооруженные столкновения с участием неправительственных сил в отдаленных частях мира. Таким образом, для нападающей стороны складывается оптимальная ситуация, когда при помощи прокси-субъектов она быстро достигает желаемых стратегических результатов, а ответные действия противника и международного сообщества надолго оттягиваются. В этой почти невидимой войне к тому моменту, когда противник поймет, что на него напали, конфликт уже может быть приостановлен, а политические действия уже зафиксируют новые реалии. Такая заранее спланированная стратегия, которая на затяжном политическом этапе может реализовываться годами, истощает экономику и боевой дух противника и не позволяет ему вступить в международные альянсы, которые, как правило, не принимают новых членов, вовлеченных в военные или политические конфликты. Когда негосударственные субъекты выступают в качестве такой дешевой прокси-силы, стратегические завоевания могут быть непропорционально большими. При менее амбициозных сценариях прокси-силы просто могут прийти на замену и делать ту работу, которую правительство делать не хочет или не может из-за своих международных обязательств, отсутствия технических возможностей (например, невозможности разместить регулярные войска в отдаленном регионе мира) или из моральных соображений. Более того, как и в период холодной войны, прокси используются в ситуациях, когда одна мировая держава опасается конфронтации и эскалации напряженности с другой мировой державой. Таким образом, прокси-силы играют все более важную роль на современном боевом пространстве.
В сегодняшнем мире Иран, Турция и Россия являются основными сторонниками войны с использованием прокси-сил. В то же время, при ближайшем рассмотрении в любом конфликте можно найти вооруженную группировку или даже местную армию, которая выступает в качестве помощника, партнера или пособника по отношению к более крупному участнику. Хезболла, являющаяся вооруженной группировкой, политической партией и государством в государстве, получает выгоды от поддержки со стороны Тегерана и Дамаска, и, со своей стороны, помогает в реализации иранских и сирийских интересов в Ливане, Сирии и Ираке. Сирийские демократические силы, в которых преобладают курды, получают поддержку со стороны США, в то время как в том же сирийском конфликте другая страна-член НАТО – Турция – поддерживает Свободную сирийскую армию, состоящую из подразделений, враждебно настроенных против курдов. На этом же боевом пространстве Москва стоит на стороне режима Башара Асада и отправляет свои ЧВК для защиты совместных интересов Москвы и Дамаска.
По очевидным причинам Россия и Иран не бросят США открытый и прямой вызов на поле боя, но оказывать поддержку своим прокси, которые воюют с американскими прокси – это совсем другое дело. Аналогичная ситуация и с Турцией, союзником США и членом НАТО, которая не решается идти напрямую наперекор американским интересам, но готова противостоять негосударственным субъектам, которых поддерживают США. На запутанном боевом пространстве в Сирии использование прокси позволяет странам преследовать свои национальные интересы на тактическом и оперативном уровнях, в какой-то степени применять тактику отказа от совершенных действий, иметь низкий риск эскалации напряженности и при этом соблюдать свои обязательства в рамках основных стратегических альянсов.
Однако, нет четких научных определений понятия прокси, и часто они варьируются в зависимости от точки зрения и предположений конкретного человека. Кто-то может утверждать, что в войне США против Талибана афганская армия выступала в качестве американской прокси-силы (несмотря на то, что у нее были свои собственные очевидные интересы). С такой точки зрения – если предположить, что Афганистан ставил на первое место интересы США, а не свои собственные – Кабул можно было бы действительно считать американским прокси. В то же время это предположение подрывало бы независимость и легитимность правительства Афганистана и не отвечало бы реальному положению вещей. Поэтому давайте воздержимся от слишком широких обобщений и будем называть прокси-силами негосударственные группировки, которые задействованы государством (покровителем) на боевом пространстве в целях защиты интересов государства-покровителя.
Война нового поколения: Украина
В начале 2014 г. рейтинг поддержки Путина упал до исторически низкого уровня. Одновременно с этим народ Украины, выступавший за более тесные связи с Европейским союзом, 22 февраля в результате взрыва народного негодования в Киеве сместил пророссийского президента Виктора Януковича. Восточные русскоговорящие регионы страны, где проживает значительное меньшинство этнических русских и заметна определенная ностальгия по советским временам, не захотели принимать новый порядок. Россия еще в 2013 г. предупредила, что любые попытки установить близкие связи с Западом приведут к краху Украины. Используя предоставившуюся возможность и царивший хаос, Москва развязала с соседней страной длительный конфликт, который сковал перспективы Украины на присоединение к ЕС и НАТО.
27 февраля российские военнослужащие, одетые в униформу спецподразделений украинской полиции («Беркут»), захватили контрольно-пропускные пункты на пути к Крыму. На следующий день т.н. «зеленые человечки», называвшие себя местными силами самообороны, заняли позиции вокруг крымских аэропортов и установили контроль над этими стратегическими объектами. Так началась российская интервенция, которая привела к незаконному присоединению Крымского полуострова к России, а затем (в марте 2014 г.) спровоцировала еще один конфликт в Донецкой и Луганской областях на востоке Украины, известных как Донбасс.
Для временных местных отрядов самообороны, каковыми они представились, «зеленые человечки» были слишком хорошо обучены и оснащены современным российским снаряжением, оружием и униформой. Единственное, что отсутствовало, это опознавательные знаки, указывающие на принадлежность военных к конкретному государству и роду войск. Сначала Путин отрицал, что Россия имеет к этому какое-то отношение, сказав: «Существует много видов военной формы. Зайдите в любой магазин, и вы их там найдете». Он отрицал участие России в течение двух месяцев – достаточно долго, чтобы задержать любые ответные меры тех представителей международного сообщества, которые либо не желали, либо были слишком сбиты с толку происходящим, чтобы предпринимать какие-то действия.
Вместе с этими «вежливыми людьми» (как их часто называли) из российского спецназа появились и другие российские прокси, либо местные, либо завезенные Москвой: ЧВК, такие как «Группа Вагнера» и батальон «Восток», тесно связанные с российским правительством и состоящие из бывших спецназовцев и сотрудников разведслужб; полувоенные группировки, такие как мотоклуб «Ночные волки»; религиозно-националистические группировки, такие как «Корпорация E.N.O.T.» (также являющаяся ЧВК); организованные преступные группировки; местные добровольцы и коррумпированные украинские военные и сотрудники служб безопасности. Профессионально вооруженные «зеленые человечки» заняли стратегические объекты, такие как военные базы и аэропорты, а полувоенные группировки взяли под контроль менее защищенные объекты инфраструктуры и ключевые административные учреждения.
К 17 апреля Путин признал российское военное присутствие в Крыму, заявляя, что это необходимо для защиты этнических русских, но при этом он продолжал отрицать прямое российское вмешательство на Донбассе. Несмотря на эти отрицания, т.н. «сепаратисты» в некоторых районах Донбасса были в основном российскими агентами и наемниками. В других районах это были местные, в большинстве своем криминальные, элементы, поддерживаемые и направляемые российскими командирами. Одно несомненно: сепаратисты получали снаряжение и указания из Москвы.
Наиболее трагическим подтверждением тому служит инцидент с рейсом МН-17. Самолет «Малазийских авиалиний», выполнявший рейс из Амстердама в Куала Лумпур, был сбит 17 июля 2014 г. сепаратистами над восточной Украиной российской ракетой «Бук» класса земля-воздух. Погибли все 298 человек, находившиеся на борту самолета. Расследование установило, что ракетная пусковая установка поступила из российской 53-й зенитной бригады, за несколько дней до инцидента пересекла российско-украинскую границу и была доставлена на подконтрольную сепаратистам территорию. Россия продолжала отрицать свою ответственность за инцидент и много раз меняла свои версии событий, обвиняя украинскую армию в гибели самолета, а украинское правительство в том, что разрешило самолету пролетать над зоной вооруженного конфликта.
Однако, неопровержимые доказательства указывают на то, что российское тяжелое оружие свободно пересекает границу и поступает гибридным сепаратистским силам, состоящим из иностранных российских агентов, наемников, добровольцев и местных авантюристов и уголовников. Превращенные в прокси российские спецназовцы без знаков отличия и другие субъекты сыграли ключевую роль на первых этапах конфликта в Украине, в то время как регулярные российские войска в основном наблюдали из-за пограничной полосы и предоставляли военное оборудование. Прочная социальная база, которую обеспечивали многочисленные российские общины в Крыму и в Донбассе, способствовала реализации этой тактики, облегчая переправку через границу т.н. местных сил самообороны и вербовку местных волонтеров.
За пределами постсоветского пространства: Сирия и Ливия
Российское присутствие на Ближнем Востоке необходимо, чтобы уравновесить там влияние США. Одной из основных причин участия России в сирийском конфликте была защита своего последнего плацдарма на восточном Средиземноморье – Сирии, и, в частности, военно-морского объекта в г. Тартус. В случае падения режима Асада Россия могла бы потерять этот стратегический объект, а с ним и возможность пополнять и ремонтировать свое военно-морское имущество в Средиземноморье. Это также означало бы для Москвы потерю последнего союзника в регионе. Тартус – это российский Аламо, без этого плацдарма глобальные амбиции России серьезно бы пострадали. Россия может быть заинтересована в Ливии по тем же причинам. Москва поддерживает Халифу Хифтера из Ливийской национальной армии (ЛНА). Хифтер мог бы стать новым союзником в регионе, предоставляя России военную базу в Северной Африке, а таким образом и плацдарм на южном фланге ЕС и НАТО.
В обоих конфликтах были задействованы российские силы и средства с аналогичными ограничениями. В Сирии Москва предоставила военных советников и оборудование, но также с готовностью использовала свои ВВС и силы специальных операций против боевиков Исламского государства. Различные ЧВК (в основном «Группа Вагнера», но также, возможно, казаки, «E.N.O.T.», «Славянский корпус», «Группа АТК», «Группа МС» и «Центр Р») тоже присутствовали и тесно сотрудничали с российскими военными. Сражение возле г. Деир аль-Зур 7 февраля 2018 г. между силами под руководством США и т.н. «прорежимными силами» указывает на размеры их присутствия в зоне конфликта в Сирии. Совместная база США и Сирийских демократических сил была атакована силами из более чем 500 военных и 27 боевых машин, включая танки Т-72 российского производства. Большинство нападавших были российскими наемниками, однако высшее российское командование в Сирии отрицало всякое свое участие. Прорежимные силы сообщили о потерях в 200-300 человек, а Россия в изворотливой форме признала гибель четырех российских граждан, однако оценки действительных потерь гораздо выше.
В Ливии российское участие прокси-сил было более ограниченным и, похоже, более осторожным. Для поддержки наступления ЛНА Хифтера в Ливию также были направлены боевые средства ВВС (истребители Миг-29 и Су-24), причем самолетами управляли российские пилоты. Командующий Африканским командованием США генерал Стефан Таунсенд сказал сослуживцам: «Это будут российские пилоты-наемники, управляющие поставленными Россией самолетами, которые будут сбрасывать бомбы на ливийцев». Поскольку управление истребителем требует длительной и тщательной подготовки, то их не могли пилотировать местные наемники. Пилотами были либо пилоты российских ВВС, посланные в Ливию в качестве советников, либо бывшие российские военные, нанятые российскими ЧВК, действующими в Ливии, такими как «Группа Вагнера» или «Группа-РСБ». «Группа Вагнера», наиболее скандально известная российская компания, поставляющая наемников, имеет присутствие в Ливии в количестве от 1 тыс. 200 до 2 тыс. боевиков из России, Сербии и Восточной Украины. Они располагаются на базах ВВС «Джуфра» и «Гардабия» возле г. Сирте на центральном побережье Ливии. Чтобы восполнить нехватку истребителей, их пришлось перебросить из других зон конфликтов, в основном из Сирии. Как сообщалось, бывший посланник Министерства обороны России в Женеве полковник Александр Зорин отвечал за вербовку наемников в южной Сирии, предлагая 1 тыс. долл. США за боевика и 5 тыс. долл. за командира и гарантировал предоставление амнистии сирийского режима (например, за то, что уклонился от обязательной воинской службы).
Российское участие в конфликтах на Ближнем Востоке и в Северной Африке осуществляется в основном за счет прокси-сил, что позволяет Москве избегать экономических и политических затрат, связанных с размещением регулярной армии. Помимо этого, российское присутствие там в значительной степени опирается на ССО и воздушный компонент (истребители и беспилотные летательные аппараты). Из-за возрастающего использования в Ливии прокси-субъектов и беспилотников, некоторые считают, что этот конфликт отражает природу модели боевых действий будущего.
Россия в ЦАР: опять за дело
После распада Советского Союза Москва полностью утратила свое существенное присутствие в Африке южнее Сахары. В последние годы, по мере роста кремлевских амбиций, Россия возвращается в Африку, однако с использованием более теневых методов. Предлагая помощь и оборудование африканским лидерам (в Бурунди, Демократической Республике Конго, Мадагаскаре, Мозамбике, Судане), Москва не вмешивается в их национальную политику и вообще не интересуется ею. В некоторых странах требуются российские знания в таких областях как дезинформация и вмешательство в выборы. В других нужны военные технологии и наемники.
В разрушенной войной ЦАР Москва проводит официальную военно-консультативную миссию с участием армейских инструкторов в Банги. Кроме этого, Кремль отправил якобы «гражданских» инструкторов из «Группы Вагнера» и Службы безопасности «Sewa Security Services» для защиты президента Фостена-Арканжа Туадера и его режима. Взамен россияне получили контроль над дворцом бывшего самопровозглашенного императора ЦАР Жана-Беделя Бокассы в г. Беренго и, что более важно, контракт на добычу полезных ископаемых, включая золото и алмазы, а также, возможно, нефть и уран. Владелец «Группы Вагнера» Евгений Пригожин (близкий соратник Путина и его бывший повар) также владеет компанией «М Инвест», которая и заключила эти контракты. Поскольку шахты расположены на северо-восточных территориях страны, занятых бывшими повстанцами из группировки Селека, то Россия заинтересована в участии в миротворческом и переговорном процессе. Вместе с тем, крайне заинтересованная в сохранении у власти режима Туадера «Группа Вагнера» принимала участие и в боевых действиях, помогая в апреле 2021 г. в возвращении под правительственный контроль города Кага-Бандоро с крупным рынком скота.
Несмотря на бизнес-интересы Пригожина, присутствие Москвы в этой бывшей французской колонии играет большую роль в восстановлении амбиций великой державы. Интересно отметить, что после недавних сделок с Того и Республикой Конго Россию зовут в Мали после того, как Франция объявила о сокращении своих обязательств по борьбе с терроризмом в Сахели. У России уже был соблазн предоставить антитеррористическую помощь Мозамбику, однако суровые условия тропиков и идущая в стране война оказались неприемлемыми для восточноевропейских наемников «Группы Вагнера». Не все российские начинания были успешными, но в целом Россия наращивает свое присутствие в Африке, вытесняя Запад. Однако, имея ограниченные финансовые ресурсы, Москва не заинтересована в создании там постоянных военных баз и основное внимание сосредотачивает на гибридном присутствии: законные и официальные советники и теневые ЧВК.
Глобальная игра с участием прокси-сил
Кремлевских прокси различной принадлежности можно найти в самых отдаленных уголках планеты, от Венесуэлы и ЦАР до Ирака. Несмотря на различные «брендовые» названия, они все порождены одними и теми же российскими службами безопасности, и силами специальных операций и плотно контролируются Кремлем, хотя для внешнего мира они позиционируют себя как ЧВК. При необходимости спецназовцев действительной службы можно переименовать в «зеленых человечков» и выдать за местных повстанцев или ополченцев. Такое превращение регулярных российских войск в прокси-силы при необходимости не вызывает никаких этических или юридических проблем в Москве, которая с готовностью использует любые методы, которые «приносят результат», игнорируя международные законы и нормы.
Российские ЧВК предлагают широкий набор услуг: обеспечение защиты и ведение боевых действий (пригожинская «Группа Вагнера»), дезинформация (пригожинское Агентство интернет-исследований, названное «Фабрикой троллей») и добыча полезных ископаемых (пригожинская фирма «М Инвест»). В то же время, в таком гибридном государстве как Россия никакое начинание не реализуется без согласия верховного лидера – Путина, автора известного выражения, гласящего, что прокси-субъекты – это «инструмент реализации национальных интересов без непосредственного участия правительства». Именно в этом и состоит стратегия Кремля – ограничить участие и затраты правительства, при этом преследуя его интересы.
У Москвы этот подход с использованием нелинейной войны и прокси-сил работает эффективно: Украина, с ее конфликтом на востоке, имеет мало шансов на вступление в западные клубы; Асад спасен и прочно сидит в Дамаске; французское присутствие в Африке сменяется российским (торговый обмен России со странами Африки возрос с 3,4 млрд. долл. США в 2015 г. до 14,5 млрд. долл. в 2018 г.). Несмотря на отсутствие полного оперативного контроля над своими прокси-силами, особенно на сложных театрах боевых действий, таких как Украина, и на периодическую межгрупповую враждебность на местах, война руками негосударственных субъектов оказалась очень эффективной, особенно если она приспособлена к местным условиям. Таким образом, она стала частью стратегической культуры Москвы. Прокси-силы пришли надолго.
Комментарии закрыты.