Бдительность и сотрудничество

Правительства должны расширить сбор и обмен разведывательной информацией об ИГИЛ

Джеймс Хаукрофт

директор программы по изучению вопросов «Терроризм и вопросы безопасности» в Центра им. Маршалла

Tри года спустя после объявления себя халифатом, ИГИЛ, организация, управлявшая большими территориями, находится на последнем издыхании. Ее противники медленно, но верно разрушили ее экономическую основу, а ее одновременно сумасбродные и жестокие попытки установить свое правление в Сирии и Ираке потерпели неудачу, так же, как и аналогичные попытки Аль-Каиды в Ираке. Авиаудары сил коалиции, захват культового города Дабик, а сейчас и падение Мосула, разрушили основной принцип ИГИЛ «остаемся на захваченных территориях и захватываем новые» и образ непобедимого движения. ИГИЛ больше не в состоянии вербовать бойцов или платить даже тем немногим фанатичным боевикам, которые решили вступить в ее ряды в последнее время.

И хотя халифат ИГИЛ прекратил свое существование, проблема, которую он представляет, по-прежнему существует. У ИГИЛ достаточно потенциала для осуществления нападений в любой стране мира. Службы безопасности многих стран не смогли как следует отследить, зафиксировать или предотвратить отъезд их граждан в Ирак и Сирию. И мы не должны быть такими же неподготовленными, когда бывшие боевики ИГИЛ начнут возвращаться домой – а они уже возвращаются. Сейчас самое время разработать сеть мероприятий для отслеживания, фиксирования и, в соответствии с законодательством, перехвата въезда иностранных боевиков-террористов в свои страны. Основой этих мероприятий являются обмен точными и действенными разведданными и их передача в распоряжение служб оперативного реагирования органов безопасности.

Мы уже хорошо понимаем, что иностранные боевики, возвращающиеся домой из Сирии и Ирака, представляют угрозу внутренней безопасности. Численность этого контингента предсказать трудно. Многие погибли в боях, некоторые останутся в Ираке и Сирии, по крайней мере, на какое-то время или переедут в другие мусульманские страны. Некоторые из тех, кто вернется, никогда не имели боевого опыта или военной подготовки. Некоторые вернутся в свои семьи и в социальную среду, которая будет сдерживать стремление к насилию – по крайней мере, какое-то время.Нам неизвестно точное количество людей из этих категорий, а это означает, что нам также неизвестно количество действительно опасных вернувшихся боевиков.

Например, Комиссар ЕС по вопросам безопасности сэр Джулиан Кинг недавно оценил количество европейских боевиков-террористов в зоне конфликта в 2,5 тыс. человек. Он не смог ответить на вопрос о том, сколько представляющих опасность боевиков вернулось обратно в Европу. Общее число иностранных боевиков-террористов, уехавших в Ирак и Сирию, насчитывает от 30 до 40 тыс. человек, большинство из них было из стран Ближнего Востока и Северной Африки. Из тех боевиков, которые вернулись домой, некоторые известны правительственным органам их стран. Однако, возвращение многих боевиков осталось незафиксированным. Проблема отслеживания возвращающихся домой боевиков резко возрастет по мере того, как начнут исчезать последние надежные прибежища ИГИЛ в городских районах Мосула и Ракки. Что мы должны делать?

Иракские военные празднуют победу во время операции по восстановлению контроля над деревней в пригороде Мосула в ноябре 2016 г. По мере того, как ИГИЛ терпит одно поражение за другим на поле боя, возвращающиеся домой боевики представляют террористическую угрозу западным странам. Ассошиэйтед Пресс

Следует решить три основные проблемы, если Соединенные Штаты и правительства союзных стран намереваются эффективно использовать разведорганы для защиты граждан от угрозы, которую несут вернувшиеся боевики. Первая проблема заключается в том, чтобы собрать воедино всю имеющуюся разведывательную информацию и на каждого иностранного боевика-террориста завести отдельный файл или целевой пакет с полезной информацией. Вторая проблема состоит в том, чтобы значительно повысить эффективность обмена этими файлами между глобальными партнерами. Третья проблема в том, чтобы доставить эти пакеты в руки именно тех, кому они нужны больше всего – профессионалам оперативного реагирования органов безопасности на границах и транспортных узлах. Ни одна из этих проблем не является непреодолимой, и ни одна из них не требует новых или крупных капиталовложений. Что нам нужно – это политическая воля и лидеры для того, чтобы преодолеть устаревший стереотип мышления и ненужные запреты, ограничивающие обмен информацией и решение указанных проблем.

В зависимости от своих возможностей и предполагаемой угрозы своим странам, разведслужбы собирают данные для того, чтобы идентифицировать боевиков и их сети. Большинство национальных разведслужб имеют возможность перехватывать сообщения по электронной почте и телефонные разговоры боевиков. Сообщения в социальных сетях, выставляемые боевиками, гордящимися своими достижениями и желающими вербовать других членов и продемонстрировать свою преданность делу, представляют собой неоценимый источник информации для определения места нахождения террориста, его действий и сетей. Допросы и опросы вернувшихся иностранных боевиков иногда могут давать ценную информацию. Довольно часто семьи обращаются к властям с информацией и просят помочь вернуть своих родственников домой. Фотографии, отпечатки пальцев, и в некоторых случаях, ДНК остаются в правительственных базах данных, если человек оформлял водительские права, получал социальные пособия или когда-либо арестовывался или был осужден за преступление.

К сожалению, весь этот объем информации очень редко сводится воедино, объединяется или координируется, даже в рамках Европы. Например, перехваченные телефонные переговоры и переписка по электронной почте хранятся в организации, собирающей разведданные, и являются совершенно секретными, они не передаются другим ведомствам из опасения, что будут раскрыты методы сбора информации. Опросами возвращающихся иностранных боевиков заведуют министерства или организации, которые занимаются получением разведданных от людей, и их информация также является совершенно секретной из-за опасения возможности раскрытия людей, предоставивших информацию; опять же, доступ других ведомств к этой информации чрезвычайно ограничен. Информация из социальных сетей менее засекречена, чем полученная с электронных устройств или от людей, и поэтому зачастую собирается каким-то другим управлением или агентством. Информацию о людях, совершивших преступления внутри страны, хранят министерства юстиции или их аналоги, но не разведслужбы. Фотографии и отпечатки пальцев тех, кто оформлял водительские права или получал социальные пособия, хранятся в местных правительственных учреждениях или в государственном министерстве по делам социального обеспечения.

Угроза со стороны возвращающихся боевиков настолько серьезна, что ради её устранения стоит сломать организационные и международные барьеры для того, чтобы сконцентрировать усилия на объединении всей развединформации и упрощении ее передачи. Нам необходимо сделать разведданные «действенными» – это означает, что они должны быть достаточно точными, чтобы их можно было использовать для осуществления конкретных действий для защиты граждан. И мы должны хранить их в готовом к использованию формате для тех, кому она понадобится в первую очередь: персоналу оперативного реагирования служб безопасности и правоохранительных органов, которые встречают возвращающихся боевиков при пересечении границы, при проезде через крупный транспортный узел или просто остановив водителя за нарушение правил дорожного движения. Для того, чтобы это сделать, необходимо рассекретить пакеты с разведданными с тем, чтобы их можно было передать в руки пограничников, таможенников или патрульных полицейских, у которых нет допуска к секретным документам.

Совершенно очевидно, что засекречивание источников развединформации различными ведомствами (а иногда и разными департаментами в одном и том же ведомстве) затрудняет любую попытку создать продукт, которым можно было бы широко обмениваться. Обычно, когда разведданные разной степени секретности объединяются в один продукт, то всему пакету информации присваивается самая высокая степень секретности. Это неприемлемо, учитывая ту угрозу, которую представляют иностранные боевики-террористы. Если руководители будут настаивать на обмене информацией, то аналитики могут создавать пакеты, из которых будет убрана информация об источниках и методах сбора данных, но сохранится важная и точная идентификационная информация, которая так нужна службам оперативного реагирования.

После того как правительства союзных стран преодолеют свои внутренние сложности, следующим шагом будет обмен этими информационными пакетами со всеми правительствами, которые ответственно подходят к такой информации. Конечно же, существует риск того, что какие-то правительства случайно допустят утечку информации, однако, польза широкого обмена информацией стоит того, чтобы пойти на небольшой риск. Интерпол является уникальным мировым информационным центром, в рамках которого можно было бы обмениваться такими пакетами со всеми 190 станами-членами. Интерпол на постоянной основе координирует обмен информацией, но он зависим от добровольного предоставления государствами-членами информации о своих гражданах. По данным Интерпола, из предполагаемых 30-40 тыс. иностранных боевиков-террористов у него есть сведения только о 8 тыс.

После получения этих пакетов соответствующими правительственными ведомствами, они в срочном порядке, с приложением необходимой информации должны быть переданы профессионалам, которые немедленно начнут их использовать. Устаревшая методология XX века, когда имена на предъявляемых документах сравнивались с именами в контрольном списке преступников, неэффективна – списки транслитерированных имен или кличек не являются достаточно надежным источником информации. У нас имеются более совершенные методы из арсенала XXI века: сканирование сетчатки или радужной оболочки глаза, ДНК, отпечатки пальцев, сопоставление подписей и компьютерные программы распознавания лиц. Мы должны оснастить ими сотрудников безопасности на местах, чтобы они быстро могли сравнить биометрические данные стоящего перед ними человека с теми, которые есть в их информационном пакете.

Конечно, у такого подхода есть свои недостатки. Как было отмечено, первая проблема, которую необходимо решить – снять с этой информации гриф секретности. Вторая проблема – создать простые, надежные узкополосные системы, которые обеспечат доступ к централизованной базе данных с ручных устройств, которыми будут оснащены сотрудники на местах. При современных технологиях эта цель достижима. Если простой человек при помощи карманного устройства может выйти в сеть и безопасно забронировать себе место и купить билет на самолет, то есть все основания настаивать на том, чтобы правительственные чиновники, используя подобные устройства, имели в реальном времени доступ к базам данных по иностранным боевикам-террористам.

Грамотные руководители могли бы преодолеть трудности с созданием таких устройств и соответствующих сетей, но проблема как раз в недостатке таких руководителей. Политики и их назначенцы – это, как правило, мужчины и женщины с академической подготовкой или аналитики с небольшим опытом управления большими организациями. У них недостаточно опыта, чтобы справиться с двумя реалиями: во-первых, организации чрезвычайно консервативны и забюрократизированы и, естественно, будут сопротивляться введению любых изменений; и, во-вторых, чрезвычайно трудно заставить существующие организации качественно откорректировать свои стандартные операционные процедуры и начать делать что-то новое.

Изменения таких масштабов требуют особых полномочий и процедур для того, чтобы пробить стену бюрократической инерции и бездействия. По этим и другим причинам необходимо обеспечить межведомственную координацию, а именно внедрить директивный процесс, не основанный на принципе единогласия или дающий минимально приемлемые результаты. Учитывая срочность и высокую степень приоритетности этого вопроса, единственным органом, который может дать начало усилиям в нужном направлении, скорее всего, является администрация президента. Наши процедуры должны быть простыми, понятными и применимыми как можно большим количеством международных партнеров. Много пользы не будет, если правительство США сможет преодолеть все препятствия, а большинство наших союзников и региональных партнеров так и не смогут этого сделать.

Межведомственные усилия в США за пределами разведывательного сообщества должны охватывать Министерство юстиции, поскольку некоторые препятствия на пути к новым эффективным действиям носят юридический характер. Государственные руководители должны возглавлять усилия по разрешению обмена информацией об ограниченном количестве их граждан с правительствами других стран. Имеются совершенно законные требования соблюдения конфиденциальности частной жизни и прав человека. На этом особо уязвимом этапе руководители должны учитывать эти требования, но при этом все равно направлять усилия по объединению разведданных и обмену ими с партнерами. Одним из способов урегулирования вопроса о конфиденциальности частной жизни могло бы быть введение временного «положения о повышенных мерах безопасности» с указанием четкого периода его действия, во время которого международный обмен информацией будет ставиться выше соображений соблюдения конфиденциальности частной жизни. Введение такого периода должно быть одобрено Конгрессом; по возможности, такие документы не должны вводиться в действие одной лишь исполнительной директивой президента.

Есть определенные риски, связанные с этим подходом, но эти риски необходимо сравнить с рисками, связанными с сохранением нынешней ситуации без изменения. Когда вернувшимся домой боевиком или кем-то, кого он спровоцировал, будет совершен очередной теракт, то правительство США или любое другое правительство должно будет посмотреть в глаза своим гражданам и сказать со всей четностью и уверенностью: «мы сделали все, что было в наших силах, чтобы защитить вас». Если правительство скажет это сейчас, то это будет ложью.

Комментарии закрыты.