Риторика и реальность
Д-р Пал Дуней, профессор Центра им. Маршалла
Российская Федерация является одним из шести государств, границы которых выходят на Северный ледовитый океан. У нее самая протяженная арктическая береговая линия – более 24 тыс. километров. Более 2 млн. граждан России (3% населения страны) живут за полярным кругом, а это больше чем у любой другой арктической страны. Регион российской Арктики дает 11% валового внутреннего продукта страны. Освоение энергоресурсов, включая 80% запасов природного газа страны, и других природных ресурсов на Крайнем Севере имеет для России колоссальное значение. Уже только эти факторы объясняют, почему район Арктики настолько важен для Москвы.
Однако, эти факторы дополняются еще озабоченностью, опасениями и ощущением существования угроз, на которые Россия постоянно ссылается. Среди них, конечно же, тот факт, что другие пять стран арктического побережья (Канада, Дания (Гренландия), Исландия, Норвегия и Соединенные Штаты) являются членами НАТО, которую Россия считает своим геополитическим противником. Россия пользуется нерешительностью своих арктических соперников; объективная важность этого региона для Москвы отражается в том факте, что Россия стала обращать пристальное внимание на Арктику гораздо раньше других стран. За последние несколько лет внимание к Арктике возросло многократно и нашло отражение в опубликованных материалах, начиная от официальных документов, и заканчивая газетными статьями и аналитическими публикациями. Российские эксперты, высказывая свою точку зрения относительно Арктики, часто как принимают, так и оспаривают позицию Запада. Конечно же, приветствуется, что российские специалисты высказывают разнообразные мнения. Некоторые проявляют большее понимание всех сторон непростой ситуации, другие же более заидеологизированы и проталкивают идею о биполярном соперничестве США и России в Арктике. Тем не менее, существует широкое разнообразие взглядов, которые зачастую противоречат друг другу. Более того, часто мы наблюдаем разрыв между тем, что государственные субъекты говорят, и тем, что они делают.
Российский дискурс – интересы и практическая деятельность в Арктике
Россия посвятила региону Арктики два специальных официальных документа. В 2008 г. правительство утвердило «Основы государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2020 года и дальнейшую перспективу», а в 2020 г. этот документ был заменен «Основами государственной политики Российской Федерации в Арктике до 2035 г.». Сравнение этих двух документов приводит к нескольким интересным наблюдениям. Ни в одном, ни в другом не подчеркивается особая важность военных аспектов в Арктике; тем не менее, в документе 2008 г. вопросам обороны придается больше значения, чем в Основах государственной политики, принятых в 2020 г. Это объясняется тем, что в 2020 г. российская военная модернизация была гораздо более передовой, чем за 12 лет до этого, когда Россия хотела «создать группировки армий, войск (сил) общего назначения Вооруженных сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов в Арктической зоне Российской Федерации, способных обеспечить военную безопасность в различных условиях военно-политической обстановки». Таким образом Россия намеревалась наверстать упущенное за прошлые годы. Программа военной модернизации была начата в то же время, когда в 2011-2020 гг. было сделано приоритетным финансирование Военно-морского флота и Воздушно-космических сил.
От приоритизации финансирования особенно выиграл ВМФ России. Двенадцать лет спустя Россия завершила свою в высшей степени амбициозную программу военной модернизации и начала другую, но уже со значительно меньшим финансированием. Более того, нынешняя реформа не приоритизирует военное развитие, которое бы имело целенаправленное отношение именно к Арктике. Стратегия национальной безопасности России, принятая в 2015 г., упоминает Арктику три раза, при этом четко расставляя приоритеты: первый раз в связи с освоением ресурсов региона (пункт 13); второй раз в экономической части, где говорится о завершении создания транспортной, энергетической, информационной и военной инфраструктуры (пункт 62); и третье упоминание относится к сфере международного сотрудничества (пункт 99).
Новая Государственная программа вооружений на период с 2018 г. по 2027 г., пришедшая на смену более амбициозной программе, имеет два аспекта, относящихся к Арктике. Во-первых, в то время как более ранний план выделил 700 млрд. долл. США на модернизацию вооруженных сил в течение 10 лет, новый план был гораздо более скромным и сократил ассигнования почти на половину до 380 млрд. долл. США. Во-вторых, нынешний план на первое место выдвигает сухопутные силы России и призван усовершенствовать возможности сил быстрого реагирования, включая элитные подразделения спецназа, морской пехоты, десантных и десантно-штурмовых войск. Довольно трудно связать эти приоритеты с Крайним Севером. Конечно же, такая политика формируется под влиянием бюрократических решений и лоббирования, в связи с чем выделенные ресурсы могут перенаправляться в другие места в соответствии с изменившимися потребностями и представлениями. И все же, если верить опубликованным данным, заметно, что Россия снизила финансирование модернизации вооружений и изменила приоритеты военного развития.
В свете вышеизложенного не стоит удивляться, что в Основах государственной политики отражена существенная демилитаризация российских приоритетов в Арктике. В то время как документ 2008 г. в основном был сосредоточен на том, чего Россия хотела бы достигнуть, нынешний документ отражает достижения в развитии российских вооруженных сил в Арктике и заявление министра обороны Сергея Шойгу, сделанное в конце 2017 г. о том, что «военное строительство на Крайнем Севере было завершено». Систематическое снижение внимания к военным аспектам в Арктике может объясняться двумя факторами: во-первых, военное «наверстывание упущенного» было завершено, и Россию удовлетворяет ее мощное военное присутствие вдоль своего арктического побережья; и во-вторых, опубликование официальных документов относительно политики в регионе демонстрирует, что страна смотрит на Арктику не только через призму военного строительства.
Тот факт, что Россия принижает военный аспект своей политики в Арктике вовсе не означает, что она не придает большого значения вопросам безопасности. В 2008 г. упор был сделан на доступе к природным ресурсам Арктики и документ включал гарантированный безопасный проход в районе Крайнего Севера. Несмотря на преемственность между двумя документами, между ними есть различия. Их объединяет российское обостренное чувство суверенитета. Россия, как реалистически мыслящая держава, стремящаяся довести до максимума свою мощь, настаивает на своих абсолютных правах, заложенных в суверенитете, и на ограничении прав других стран осуществлять свои свободы на подконтрольных России территориях и прилегающих к ним районах. В связи с этим Россия ужесточила правила прохода иностранных судов через свои воды. На эту политику, однако, можно посмотреть и как на вполне безобидные меры. Как Россия постоянно указывает, навигация на Крайнем Севере связана с серьезными рисками; поэтому расположенное на этой территории государство должно с ответственностью подходить к вопросам безопасности судов, грузов и экипажей, пересекающих его территориальные воды. В качестве альтернативного объяснения можно предположить, что такие меры представляют собой максимальную демонстрацию собственного суверенитета.
Стремление России к беспрепятственной реализации своего суверенитета имеет два конкретных аспекта: во-первых, определение собственной территории в Арктике; и во-вторых, определение условий, на которых иностранным судам разрешено пересекать арктические воды России. Большинство арктических территорий не являются объектами споров между государствами. Все территориальные вопросы регулируются Конвенцией ООН по морскому праву (UNCLOS), принятой в 1982 г. Этот документ регулирует все спорные вопросы, если и когда таковые возникают. Сюда входят регулирование вопросов навигации, установление двусторонних торговых маршрутов и организация поисково-спасательных операций в Беринговом проливе – все то, что было предложено Россией и США и одобрено Международной морской организацией в 2018 г.
Все еще ждет своего решения вопрос о хребте Ломоносова. Россия заявляет, что подводный хребет протяженностью 1 тыс. 800 километров является действительной границей российского континентального шельфа. Такая трактовка значительно расширит российскую зону контроля за пределы принятого на сегодня 200-мильного лимита и распространит российский суверенитет на дополнительные 900 тыс. квадратных километров арктического морского дна. Это утверждение вступает в конфликт с представлением Гренландии/Дании о разграничительной линии континентального шельфа. В 2014 г. этот спор был представлен Канадой, Данией и Россией в Комиссию UNCLOS по границам континентального шельфа и с тех пор там рассматривается. Поскольку территориальные претензии стран пересекаются, то разобраться в этом деле может только коллегия по урегулированию споров, где будут участвовать все стороны и нейтральный арбитр. В конце лета 2020 г. Россия провела геологическую разведку вокруг хребта Ломоносова, в том числе батиметрические измерения и сбор образцов отложений и данных, которые могут послужить основанием для отстаивания дополнительных территориальных претензий. Здесь Россия столкнулась с дилеммой. Если она собирается вести себя как ответственный и предсказуемый субъект, она должна добиваться разрешения спора путем переговоров в рамках комиссии независимо от решения комиссии. Если она будет настаивать на том, что её претензии не подлежат обсуждению, и что хребет Ломоносова принадлежит ей несмотря ни на что, то тогда решение спора затянется до бесконечности, но Россия при этом утратит доверие к себе со стороны других стран.
Рассматривая условия, на которых осуществляется регулирование навигации в российской части Арктики, следует принимать во внимание два фактора. Во-первых, Россия придает большое значение своему суверенитету и настаивает на контроле за морскими передвижениями; во-вторых, из-за экстремальных погодных условий и опасностей навигации в районе Крайнего Севера вполне понятно, что Россия намерена осуществлять контроль на водах, чтобы предотвратить трагедии, которые приведут к необходимости проведения крайне сложных поисково-спасательных операций.
Российская политика в отношении Арктики, принятая в 2020 г., снизила внимание к военным аспектам в полном соответствии с объявленной политикой в отношении сфер, которые были гораздо более важными, включая основные вопросы последних двух десятилетий, освоение природных ресурсов и свободу навигации и ее регулирование. Россия реалистично видела многочисленные социально-экономические проблемы, которые вместе были сформулированы как основные угрозы. Две из них – это «недостаточное развитие … транспортной инфраструктуры» и «медленное … освоение перспективных залежей минеральных ресурсов в арктической зоне Российской Федерации». Что касается первой угрозы, подчеркивается «медленное развитие наземного автомобильного и авиационного оборудования для работы в специфических условиях Арктики». Вместе с тем, принятая в 2020 г. политика в отношении Арктики совершенно обоснованно признает приоритетность проблемы сокращения населения в регионе, вызванного недостаточной государственной поддержкой коммерческих предприятий и неспособностью в срок завершать инфраструктурные проекты. В документе отражены такие реалии как непривлекательность жизни на Крайнем Севере и трудность с удержанием населения в этом регионе. Даже доходы, которые гораздо выше среднего по стране уровня, не могут там удержать людей надолго. Тем не менее, некоторые из российских северных городов с крупной индустрией освоения природных ресурсов, такие как Норильск и Якутск, успешно смогли привлечь рабочую силу.
Хотя лишь очень небольшая часть российского населения серьезно озабочена проблемами окружающей среды, все же вызывает тревогу, что в некоторых из этих северных городов, таких как Норильск, являющийся мировым центром производства никеля и палладия, из-за загрязнения окружающей среды продолжительность жизни жителей ниже средней по стране. Люди там живут на 10 лет меньше, чем в среднем по России. И эти потери невозможно возместить. В советские времена, конечно же, этой проблемы не было, поскольку у полумиллиона работающих на принудительных работах заключенных «Гулагов» не было выбора. Сегодня же работников надо искать на рынках труда. Более того, к давним экологическим проблемам добавились еще новые, такие как таяние районов вечной мерзлоты, что привело к крупной экологической катастрофе в Норильске в мае 2020 г., когда произошел разлив 17 тыс. 500 тонн нефти. Арбитражный суд обязал предприятие «Норильский никель» выплатить почти 2 млрд. долл. США компенсации за ущерб, нанесенный окружающей среде. Другие аварии на северо-западе России были связаны с ракетным топливом и подводными лодками. Это означает, что вопросам экологической безопасности России придется уделять гораздо больше внимания, чем это определено в Основах государственной политики в отношении Арктики, принятых в 2020 г.
Деятельность России на Крайнем Севере
То, что слова расходятся с делами, в политике, скорее, это правило, чем исключение. Вопрос в том, как далеко они должны разойтись, чтобы государство, его институты и руководители утратили доверие. На словах Россия является партнером по сотрудничеству, а на деле она продолжает наращивать свои военные возможности.
Особые условия Крайнего Севера вызвали принятие решения создать отдельное Арктическое командование, которое начало функционировать в начале 2021 г. Российский подводный флот был модернизирован, поскольку пришла пора списывать подводные лодки, построенные в 1970-е гг. В соответствии с государственной программой вооружений, принятой в 2008 г., на боевое дежурство заступили новые субмарины. Однако, введение в строй подлодок класса «Борей» было задержано из-за серьезного отставания в разработке новых межконтинентальных ракет «Булава». Первые испытания этих ракет были произведены в 2004 г., и после многочисленных неудач они, наконец, в 2018 г. были приняты российским ВМФ на вооружение для оснащения ими подводных лодок класса «Борей».
Придя к выводу, что ее Северный флот не может получить достаточное количество судов, Россия приняла решение усовершенствовать свою противовоздушную оборону. Передовое базирование ракетных систем «земля-воздух» С-400 (очень важный и хорошо заметный предмет экспорта России) и крылатых ракет дополняет картину модернизации. Большинство этих усилий по модернизации предпринимаются в северо-западной части российской Арктики, что оставляет открытым вопрос о том, что будет делать Россия для защиты остального своего протяженного арктического побережья.
Россия продемонстрировала свои конвенциональные возможности для условий Арктики, когда на военных парадах в 2015 г. и в 2017 г. показала соответственно арктическую версию своего основного боевого танка Т-80БВМ и мобильные системы противовоздушной обороны. Все еще неясно, действительно ли эти образцы вооружений смогут выполнять свои задачи в суровых климатических условиях.
Конечно же, с тех пор, как Шойгу занял пост министра обороны в 2012 г., Россия провела большое количество учений. У российских военных существует понимание, что без постоянных учений возможности вооруженных сил ослабевают. По мере того как продолжается процесс перехода российской армии на профессиональную основу и набор служащих по контракту, проведение учений становится менее затратным, поскольку приобретенные на них знания не теряются очень скоро с демобилизацией призывников. Учения также проводятся на виду общественности и представляются гражданам как доказательство того, что Россия является великой военной державой. Учитывая то, что российские военные также задействованы в Сирии, Ливии и – хотя это и отрицается Москвой – на юго-западе Украины, понятно, что отдельные подразделения вооруженных сил приобрели существенный оперативный опыт. Заметно, что Россия снизила свою символическую деятельность в Арктике, такую как посещение в 2017 г. президентом Владимиром Путиным Земли Франца Иосифа. В марте 2021 г. чеченские спецназовцы отправились в Арктику для выполнения долгосрочного задания по проведению подготовки и осуществлению длительного похода в суровых условиях Крайнего Севера.
Возросшая интенсивность военных приготовлений в российской Арктике привела к некоторым неожиданным последствиям. Устаревшие советское оборудование и инфраструктура нуждаются в срочном ремонте, о чем свидетельствуют частые аварии. Исходя из этого, политическое руководство страны торопит с завершением новых проектов (военных и невоенных), что иногда приводит к возникновению дополнительных проблем. Уже был ряд серьезных аварий, и есть основания полагать, что они и дальше будут продолжаться, если политические требования не будут концептуально пересмотрены. Во время причаливания подводной лодки на борту ее атомной исследовательской глубоководной станции произошел взрыв и начался пожар. К счастью, ядерные реакторы были отключены, что предотвратило утечку радиации. Однако, другой инцидент, произошедший в начале сентября 2019 г., привел к человеческим жертвам. Во время эксперимента с крылатой ракетой с ядерным двигателем «Буревестник» возле г. Северодвинск Россия потеряла пятерых ученых-разработчиков оружия. Тестирование оружия, как объявил Путин, было продолжено в соответствии с графиком. Аварии с человеческими жертвами вызывают в памяти катастрофу с подводной лодкой «Курск» в августе 2000 г., когда погибло 118 российских моряков, что заставило только что избранного президента Путина посетить Мурманск и встретиться с родственниками погибших. Из этого опыта связей с общественностью после катастрофы Путин извлек уроки; теперь он дистанцируется, в том числе и физически, от происходящих кризисных ситуаций и появляется только тогда, когда его появление ассоциируется с каким-то успехом.
Возможно, что учения «Запад-2021» будут сопровождаться меньшими по масштабам и официально отдельными учениями на северо-западе России, как это было во время учений «Запад-2017». Мурманск, крупнейший город в этом регионе, находится менее чем в 150 километрах от норвежской границы, и, естественно, член НАТО Норвегия и неприсоединившаяся Финляндия пристально наблюдают за действиями России у их границ.
Хотя в последнее время из региона не поступало сообщений об авариях, связанных с военной деятельностью, разрушение железнодорожного моста в мае 2020 г. оставило Кольский полуостров без снабжения товарами первой необходимости и затруднило экспортные перевозки их этого района. В дополнение к обычным проблемам, связанным с инфраструктурой, серьезную тревогу вызывает состояние экологии. Для того, чтобы сократить выбросы двуокиси серы на 85%, предприятие «Норильский никель» в марте 2021 г. было вынуждено закрыть свой металлургический комбинат в г. Мончегорск на Кольском полуострове. На смену ему в 2022 г. придет другой объект, гораздо меньше загрязняющий атмосферу.
В то время как внимание в основном было сосредоточено на военной мощи в северо-западной части российской Арктики, Россия ограничила свою деятельность на всей протяженности своего северного побережья. Транзитные перевозки по Северному морскому пути, которые когда-то считались альтернативой грузовых потоков через Суэцкий канал и пролив Гибралтар, не оправдали ожиданий. Несмотря на более короткое расстояние, из-за опасных погодных условий этот маршрут может быть менее выгодным при перевозках из Азии в Европу. Россия также требует, чтобы все суда, следующие по Северному морскому пути, сопровождались российскими кораблями, и чтобы груз был заявлен за 45 дней. В целом, ожидания относительно интенсивного использования этого маршрута в ближайшем будущем в значительной степени не оправдались.
Районом с возросшим уровнем навигации стал полуостров Ямал, где с использованием крупных китайских инвестиций компанией «Новатек» реализуется проект по производству сжиженного природного газа возле г. Сабетта. Россия также должна будет ускорить строительство новых ледоколов, если она не хочет и дальше использовать те, которые были построены в 1980-х гг. В целом, Россия должна будет нагнать почти 20 лет потерянного времени – с конца 1980-х гг. до конца XX века – в развитии инфраструктуры, как она это сделала в сфере обороны. В первые годы XXI столетия Россия усиленно модернизировала свои вооружения и в гораздо меньшей степени инфраструктуру Севера.
Методы и стабильность
Обзор аналитической литературы показывает, что относительно недавно арктический регион стал объектом пристального внимания. Сначала необходимо задать два вопроса, один объективный, а другой связанный с восприятием. Во-первых, для проведения каких операций – оборонительных или наступательных – Россия поддерживает и модернизирует свои вооруженные силы в Арктике? Во-вторых, основывается ли военная деятельность России на ощущении, что у натовских военных вновь появился повышенный интерес к региону Арктики? Ответы на эти вопросы не являются самоочевидными.
Хотя и не всегда, но все же довольно легко можно отличить наступательные системы вооружений от оборонительных. Система противовоздушной обороны, как следует из самого названия, является оборонительным оружием, в то время как баллистическая ракета, хотя и может использоваться для сдерживания противника как составная часть возможности ответного удара, все же считается наступательной системой. Еще гораздо труднее объективно оценить восприятие оппонентом военных вызовов. Помнится, как было удивлено советское руководство в начале 1970-х гг. когда во время переговоров об обычных вооруженных силах в Европе оно узнало о том, что десятки тысяч советских танков и бронемашин вызывали тревогу у западных стран. Однако, Российская Федерация не просто уменьшенная копия Советского Союза. Это не страна, движимая идеологией (за исключением набора т.н. консервативных ценностей), наоборот, Россия постоянно подчеркивает свой прагматичный подход в международных отношениях. У России может быть реалистичный взгляд на мир, несмотря на то что публично она преувеличенно жалуется на то, что окружена враждебно настроенными странами.
Запад и Россия пристально наблюдают за военным развитием и деятельностью друг друга. Когда Россия в срочном порядке создала военную инфраструктуру на Крайнем Севере, вновь открыла свои аэродромы и модернизировала радиолокационные станции, то создалось впечатление, что она придает этому региону огромное стратегическое значение. Своими действиями Россия вызвала озабоченность на Западе, не в последнюю очередь в Норвегии, наиболее уязвимом члене НАТО, который пытался понять, что это означает – просто «нормальное наверстывание упущенного» или нечто другое. Со временем НАТО пришла к выводу, что это действительно нечто другое, и тут возник вопрос, возможно ли будет избежать создания нарастающей враждебной атмосферы путем взаимных заверений, мер по укреплению доверия и коммуникаций.
Первая методологическая проблема состоит в том, чтобы определить, до какой степени отношения омрачаются выходящей за обычные рамки российской интерпретацией суверенитета, более широкими проблемами безопасности или военными вопросами. Это также позволит установить, будут ли полезными созданные Арктическим советом каналы коммуникаций. Арктический совет не должен рассматривать военные аспекты, хотя они, несомненно, находятся среди основных вопросов при рассмотрении ситуации в Арктике. Тем не менее, в мае 2019 г. на заседании Арктического совета Майк Помпео, бывший в то время госсекретарем США, заявил, что «регион стал ареной конкуренции и демонстрации силы. И восемь арктических государств должны приспособиться к этим новым реалиям будущего». Поскольку такой подход противоречит позиции Арктического совета, вопросы военной безопасности обсуждаются арктическими государствами за пределами этой специализированной организации. Можно ожидать, что председательство России в Арктическом совете с 2021 г. по 2023 г. снимет с военных вопросов приоритетность, поскольку Россия, конечно, не собирается обсуждать свои оборонные проекты в Арктике с группой стран, либо являющихся членами НАТО, либо поддерживающих с этой организацией партнерские отношения.
Россия уже вышла за пределы параметров военной модернизации высокой интенсивности в Арктике. Она не в состоянии и дальше поддерживать такой же уровень военного развития в регионе, не нанеся ущерба самой себе. Несмотря на сладкий тон стратегических коммуникаций, совершенно очевидно, что Москва вышла за пределы возможного и что её ресурсы исчерпаны. Однако, учитывая ту грозную военную силу, накопленную Россией за все это время, было бы разумным предпринимать ответные меры, а также, насколько это возможно, сдерживать ее. Вместе с тем, чрезвычайно важно и дальше наблюдать, продолжает ли Россия высокими темпами развивать военные возможности своей части Арктики или же она признала, что оборонное строительство по всем направлениям является губительным для страны и лучше выбрать избирательный подход.
Российский Крайний Север охватывает огромную территорию, которая становится еще больше, если включить прилегающие территории, такие как балтийский регион. У России высокая концентрация войск, размещенных в северо-западной части Арктики. Страны НАТО географически находятся довольно близко к этому региону, и они, естественно, наблюдают за событиями в нем и приходят к логичному выводу о том, что российские военные возможности в регионе чрезмерно велики и уж конечно выходят за пределы разумных оборонных потребностей. Однако, следует также уделять должное внимание и менее милитаризованному району дальше на восток вдоль российского арктического побережья.
Заключение
Россия, подобно другим великим державам, опирается на свои сильные стороны. Тем не менее, совершенно очевидно, что Россия не одинаково сильна по всем направлениям, хотя она может полагаться на более широкий круг силовых факторов, чем ее предшественник, Советский Союз. И все же, в соответствии с собственной самооценкой, Россия считает, что ее армия входит в число наиболее надежных источников силы. Действительно, после масштабных инвестиций в военный сектор Россия объявила, что её Вооруженные силы являются предметом национальной гордости и страна может положиться на них.
Многие аргументы, которые приводят политические аналитики, создают впечатление, что они переходят границу между анализом поведения и его защитой. Из-за ряда факторов точность приводимой аргументации кажется менее убедительной. Во-первых, это вопросы терминологии, особенно когда считается, что приоритеты безопасности России и её военные приоритеты являются взаимозаменяемыми понятиями. Более понятным будет обоснованное утверждение о том, что Москва рассматривает Арктику больше как вопрос безопасности, чем как военный вопрос, но при этом военный аспект является составной частью безопасности. Во-вторых, наблюдается непоследовательность в выборе анализируемых временных рамок. Аргумент о милитаризации основывается на другом этапе российского военного развития в Арктике и не поддерживается никакими доказательствами последнего периода. В-третьих, похожая непоследовательность наблюдается в отношении территориального охвата российского военного самоутверждения. Он выводится либо исходя из общего агрессивного поведения России, которое признают все исследователи, либо происходит из-за объединения района Крайнего Севера с балтийским регионом, милитаризацию которого Россия действительно осуществляет. Последнее географическое несоответствие состоит в том, что российский Крайний Север сужается до размеров северо-западной части, Кольского полуострова и прилегающих районов, где наблюдается высокая концентрация вооруженных сил страны.
Давайте отбросим иллюзии. Россия действительно в военном отношении великая держава, которая без колебаний использует силу в своих агрессивных целях и для поддержки варварских режимов. Однако, анализы должны основываться на имеющихся фактах. Отношения между Западом и Россией испортились и проходят через трудный период. Удержать регион Арктики в стороне от этой конфронтации будет сложной задачей, да и вообще сомнительно, что этого можно будет достичь. Правильные, точные и реалистичные аналитические исследования могут способствовать достижению успеха в этом вопросе, даже если политические причины диктуют иную логику.
Комментарии закрыты.