Как Кремль использует нарративы для дестабилизации стран Прибалтики
Капитан Брайан П. Коттер, Армия США
Аннексия Крымского полуострова стала главной новостью в марте 2014 г. вскоре после свержения украинского президента Виктора Януковича. Протесты начались в ноябре 2013 г., когда Янукович по настоянию российского президента Владимира Путина отказался от заключения экономического соглашения с Евросоюзом и подписал отдельное соглашение, усиливающее связи Украины с Россией. Свержение кремлевского союзника Януковича и последовавшие за этим события – начиная с аннексии Крыма и вплоть до насильственного возникновения самопровозглашенных пророссийских автономных республик на русскоговорящем востоке Украины – обнажило глубокие разногласия между этническими украинцами запада страны и жителями востока, скорее идентифицирующими себя как русские.
С момента захвата Крыма Россия проявляет активность в восточной Украине, где ее военное вмешательство является как скрытым, так и – вопреки многочисленным отрицаниям – открытым. По оценке командующего армией США в Европе генерал-лейтенанта Бена Ходжеса, в марте 2015 г. в Украине действовало около 12 тыс. российских военных. Несмотря на то что российская поддержка украинских повстанцев в основном имеет форму поставок вооружения и провианта, наличие у России собственных государственных русскоязычных СМИ позволило ей крайне успешно вести борьбу за общественное мнение в более обширном русскоговорящем мире. Путин эффективно использует тот факт, что большинство русскоязычных медиа, вне зависимости от их местонахождения, ведут вещание или ретранслируют свои программы напрямую из России, где Кремль держит СМИ под жестким контролем. Результатом этого стало создание комплекса монопольных нарративов, тщательно выстроенных с целью оказания влияния на конкретные группы населения, и не только в России и восточной Украине.
Российская медиакампания, направленная на разжигание розни, и эффективность воздействия ее нарративов на целевые группы обнажили опасную линию раскола вдоль восточных границ евроатлантических структур. В то время как в заголовках новостей доминируют события в Украине, на северо-востоке Европы стратегически уязвимым местом евроатлантического порядка оказываются Литва, Латвия и Эстония – прибалтийские страны-члены НАТО, в которых проживают довольно крупные русские этнические меньшинства. Российский политолог Андрей Пионтковский заметил, что конечной искомой целью Путина является «максимальное расширение «Русского мира», распад НАТО, дискредитация и унижение США как гаранта безопасности Запада». Большое число этнических русских, проживающие в прибалтийском регионе, дает Кремлю возможность взращивать пророссийские страсти и дискредитировать Запад, используя тщательно разработанные нарративы с целью оказать влияние и потенциально дестабилизировать изнутри эти три страны НАТО – и, следовательно, весь альянс в целом.
Доктрина Герасимова
В августе 2008 г. Россия вступила в кратковременный конфликт с Республикой Грузия по вопросу статуса территорий Абхазии и Южной Осетии. Хотя Россия в конечном итоге вышла победительницей, война «выявила масштабные просчеты действий российских вооруженных сил». Как пишет Джим Никол в своей статье для Исследовательской службы конгресса США «Российская военная реформа и оборонная политика» («Russian Military Reform and Defense Policy»), этот факт спровоцировал период внутренней переоценки, результатом которого стали два новых явления: возобновление усилий по модернизации и реформе российских обычных вооруженных сил и переоценка будущих методов ведения Россией войны.
И тут мы сталкиваемся с фигурой генерала Валерия Герасимова, начальника Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации. В 2013 г. он опубликовал статью в относительно малоизвестном российском издании «Военно-промышленный курьер». Эта статья обосновывала новый подход к ведению войны – стратегию, теперь известную как «гибридная война». Сдвиг к гибридной, нелинейной стратегии ведения войны представляет собой как минимум молчаливое признание того факта, что обычные российские вооруженные силы ослаблены неравенством возможностей – следовательно, необходимы альтернативные методы, позволяющие преодолеть превосходство обычных вооруженных сил противника. В своей статье (переведенной и опубликованной Робертом Коалсоном, сотрудником «Радио Свободная Европа/Радио Свобода») Герасимов утверждает, что эксплуатация информационной сферы может помочь России преодолеть ограниченность ее обычных вооруженных сил.
Доктрина Герасимова подчеркивает: «возросла роль невоенных способов в достижении политических и стратегических целей, которые в ряде случаев по своей эффективности значительно превзошли силу оружия». В сочетании с аккуратным использованием мелкомасштабных военных операций и применением многочисленных политических, экономических, социальных рычагов и киберинструментов, доминирование в информационной сфере может решающим образом изменить поле боевых действий, при этом создавая впечатление, что никакого поля боевых действий вовсе не существует.
«Русский мир»
Текущее состояние российской геополитической мысли имеет сходство с другими подобными идеологиями в новейшей истории. В начале и середине XX столетия регион Ближнего Востока был захвачен концепцией панарабизма. Это движение возникло из убеждения, что люди составляют единую общность, будучи соединенными лингвистическими, культурными и религиозными связями. Избавившись от господства турок-османов, многие арабы поверили, что их будущее неизбежно является общим; объединенный панарабский мир должен был заполнить пустоту, образовавшуюся после исчезновения османского правления. Ранние формы панарабизма в конечном счете «просуществовали недолго, поскольку политические факторы возобладали над идеологической последовательностью», – по словам Кристиана Порта («Аль-Джазира»). Однако идея о том, что люди, объединенные общей культурой, языком, религией или национальностью, могут и должны тяготеть друг к другу, не является ни уникальной, ни изжившей себя.
Русские люди двадцать первого века, подобно арабам первой половины предыдущего столетия, живут в послеимперский период – период, за который, вне зависимости от того, как к этому относиться, произошел существенный рост так называемого «Русского мира», или русской общности. «Русский мир» предполагает, что государственные границы отходят на второй план перед этно-лингвистическими связями; в своей основе он описывает Россию не как страну, но как народ. В своей статье для «The Daily Caller» украинский правозащитник Володимир Вольков таким образом объясняет это понятие:
В русском языке это понятие имеет форму «русский» мир. Это очень важно, потому что название страны – «Россия», поэтому российские граждане называются «россияне», а этнически русские называются «русскими». Понятие «Русский мир» – это этноцентрическое понятие.
Сегодня идея «Русского мира» была возрождена Путиным в процессе выстраивания им политики в отношении стран бывшего Советского Союза, многие из которых являются местом проживания многочисленных русскоязычных меньшинств. В июле 2014 г. в своем обращении к российскому парламенту Путин сказал: «Имею в виду, когда говорю о русских людях и русскоязычных гражданах, людей, которые ощущают, чувствуют себя частью так называемого широкого русского мира, не обязательно этнически русские люди, но те, кто считают себя русским человеком». В статье для новостного онлайн-издания «Vox» Макс Фишер отмечает, что этнолингвистические границы «Русского мира» удобным образом совпадают со сферой геополитических притязаний Кремля.
Россия, НАТО и Прибалтика
Значительную роль в нарративах, разработанных Кремлем в рамках его версии «Русского мира», занимают нападки на западные институты; при этом самым частым объектом является НАТО. В самом деле, в обновленном варианте военной доктрины России, созданном в конце 2014 г., Москва называет НАТО главной угрозой для России. НАТО и его расширение на восток долгое время были главным источником российского недовольства, которое теперь проявляется в форме одного из центральных нарративов информационной кампании. НАТО категорически отрицает утверждение Кремля, что сразу после распада Советского Союза лидеры альянса пообещали, что расширения на восток не будет.
По мнению профессора Техасского университета A&M Джошуа Шифринсона, опубликованному в газете «Los Angeles Times», Путин действительно полагает, что Запад причинил России ущерб. Убеждения Путина создают неустойчивый очаг напряжения вокруг прибалтийских государств – бывших советских республик, ставших членами НАТО и находящихся у северо-восточных границ России. Хотя Статья 5 Североатлантического договора гарантирует взаимную коллективную самооборону, а Россия вряд ли когда-либо реализует открыто враждебные действия против страны-члена НАТО (особенно маловероятно нанесение первого удара), для Путина Прибалтика по-прежнему является воплощением предполагаемого посягательства Запада на традиционную сферу влияния России.
Российские государственные СМИ
Свобода печати в России сворачивалась шаг за шагом с момента, когда Путин стал президентом в 1999 г. накануне Нового года. В апреле 2001 г. Кремль взял под контроль НТВ, «прекратив вещание единственного независимого всероссийского телеканала, несмотря на то, что предыдущие несколько месяцев Кремль отрицал, что планирует нечто подобное», – пишут Стивен Бейкер и Сьюзен Глассер в книге «Возвышение Кремля: Россия Владимира Путина и конец революции» («Kremlin Rising: Vladimir Putin’s Russia and the End of Revolution»). «Оказалось, что избранной мишенью был НТВ – самый мощный политический инструмент в стране, который пока еще не был под контролем государства». Так начался натиск на независимые российские СМИ.
Эта тенденция продолжала развиваться и усиливаться. Средства массовой информации, в большинстве своем принадлежащие государству или контролируемые государством, являются главными каналами, по которым Россия распространяет свою информацию. Как пишет бывшая корреспондентка CNN Джил Догерти в журнале «The Atlantic», «будучи бывшим офицером КГБ и бывшим главой ФСБ – ведомства, ставшего наследником КГБ – Путин понимает ценность информации». Она приходит к выводу, что «для него это простое уравнение сделки: кому принадлежат СМИ, тот контролирует, что говорят СМИ». Условием для этого является контроль над телесетями. В самом деле, по данным Левада-Центра, российской независимой исследовательской организации, 90% россиян смотрят новости по телевизору.
Неудивительно, что правительство в Москве теперь контролирует большинство телеканалов и печатных СМИ страны. «Freedom House», независимая правозащитная организация, в 2014 г. оценила состояние российской прессы как «несвободное», указывая на «обширную принадлежащую государству медиаимперию» и на слияние нескольких национальных медиаагентств в одну крупную государственную организацию «Россия сегодня»:
Государству принадлежат – либо напрямую, либо через посредников – все пять крупнейших национальных сетей телевещания, а также национальные радиостанции, крупнейшие национальные газеты и новостные агентства… Государство также контролирует более 60% из примерно 45 тыс. региональных и местных газет и журналов страны. Государственное телевидение – основной источник новостей для большинства россиян; в основном, оно является инструментом правительственной пропаганды.
Если добавить к этому продолжающиеся преследования журналистов и применение запугивания или насилия против репортеров, обращающихся к «щекотливым» темам, общая ситуация – и прогноз – свободной прессы в путинской России остается мрачным.
Подавление свободной и независимой прессы в России дало Кремлю возможность навязывать и распространять свой собственный нарратив. Это позволяет Путину сохранять преимущество над политическими оппонентами и выходить из кризисов незатронутым внутренним и международным общественным мнением. Действительно, опросы Левада-Центра показывают, что рейтинг популярности Путина стремительно взлетел вверх после начала кризиса в Украине и противостояния с Западом. К июлю 2015 г. его рейтинг достиг 87%, несмотря на обвал российского рубля, вызванный санкциями и падением цен на нефть.
Преуменьшая воздействие санкций на экономику, российские СМИ регулярно обвиняют ЕС, НАТО и США, наращивая поддержку Кремля, благородно защищающего «отечество» от якобы имеющего места скоординированного заговора Запада, направленного на то, чтобы не дать России вновь стать сильной державой. Любая критика Западом действий России немедленно встречает отпор государственных СМИ, которые ставят под сомнение даже легко проверяемые эмпирические факты и попросту игнорируют любые антироссийские высказывания как нелепые и основанные на сомнительной информации, полученной от западных заговорщиков.
Цель – дискредитация врагов России путем распространения дезинформации. Майкл Вайс и Питер Померанцев в статье для онлайн-журнала «The Interpreter» описали эту цель таким образом: «Критика советской поры в стиле «сам такой» плюс чекистские «активные мероприятия», осовремененные «умудренной» постмодернистской усмешкой, настаивающей, что все вокруг – фальшивка». Далее они объясняют подробнее, каким образом «Кремль эксплуатирует идею свободы информации, чтобы вбрасывать в общество дезинформацию. Целью является не убедить или вызвать доверие по отношению к себе, но посеять неразбериху с помощью теорий заговора и распространить ложные сведения».
Фактически политика Кремля сводится к дискредитации всего и всех – поступая таким образом, Кремль создает атмосферу сомнения, в которой практически невозможно хоть чему-либо верить. Вайс и Померанцев замечают, что «Кремлю успешно удалось подорвать репутацию журналистских расследований и политической журналистики, результатом чего стало недоверие к традиционным медиа». Если западные СМИ – или даже последние островки независимой прессы в России – обвиняются в том, что они действуют теми же методами, что и подвластные Кремлю медиа, создается ощущение, что никому нельзя доверять. Этот прием оказался эффективным, особенно среди русскоязычного населения. Например, в Эстонии, согласно исследованию, проведенному «Эстонской национальной телерадиовещательной корпорацией», данные свидетельствуют о том, что если одно и то же событие освещается СМИ по-разному, только 6% этнических русских «принимают интерпретацию эстонских СМИ».
Ситуация усложняется тем, что, согласно материалу латвийского Центра восточноевропейских политических исследований, значительная часть русскоговорящего населения Прибалтики получает международные и региональные новости из российских СМИ. Отчет, подготовленный Джил Догерти для Центра им. Джоан Шоренстайн при Гарвардском университете, подтверждает, что «воздействие российских государственных СМИ оказалось эффективным в странах, которые прежде являлись частью Советского Союза, в которых проживает много этнических русских и по-прежнему используется русский язык». Кроме того, по информации «Ассошиэйтед Пресс», опубликованной в 2014 г., хотя большая часть русскоязычных медиа, потребляемых в Прибалтике, создается в России, имеются подозрения, что даже «Первый Балтийский канал» (ПБК) – русскоязычный канал, базирующийся в Риге (Латвия) и имеющий почти 4 млн. зрителей в регионе – является еще одним рупором Кремля. В частности, как сообщила «Балтийская служба новостей» в 2014 г., Департамент государственной безопасности Литвы назвал ПБК «одним из инструментов влияния России и реализации ее информационных и идеологических политических целей».
По мнению издания «Guardian», Москва эксплуатирует свой практически монопольный контроль над русскоязычной информацией, инвестируя большие средства в государственный медиааппарат. Например, бюджет 2015 г. предусматривает «15,38 млрд. рублей (245 млн. долл. США) на телеканал «Russia Today» и 6,48 млрд. рублей (103 млн. долл. США) на агентство «Россия сегодня» – государственное агентство новостей, частью которого является канал Sputnik News». Насыщая кремлевской пропагандой рынок, и без того лишенный умеренных независимых русскоязычных медиаканалов, Путин имеет практически беспрепятственную возможность распространять свои послания все шире, охватывая весь «Русский мир».
Далее «Guardian» высказывает предположение, что именно в прибалтийской области «Русского мира», располагающейся на русскоговорящей пограничной территории НАТО, население особенно подвержено влиянию информационной кампании Кремля:
Особую тревогу по поводу целей расширения медиаканалов, поддерживаемых Кремлем, испытывают граничащие с Россией страны ЕС – прибалтийские государства Эстония, Латвия и Литва, где проживают многочисленные русскоговорящие меньшинства… В таком сложном политическом климате возникают опасения, что кремлевские СМИ могут спровоцировать напряжение между этническими русскими и основной частью населения.
Эта область, в которой намеренно формируется отношение к Западу в спектре от подозрительного до враждебного, является уязвимым местом для национальных правительств прибалтийских стран, а также для НАТО.
Русские меньшинства в Прибалтике
В Литве, Латвии и Эстонии проживают многочисленные русские этнические меньшинства. Русские составляют около четверти населения Эстонии и Латвии и 5,8% населения Литвы. Доля русскоговорящих людей в этих странах еще выше.
Ситуацию усложняет история Прибалтики с 1939 г. и до распада Советского Союза. Пакт 1939 г. о ненападении между сталинской Россией и нацистской Германией (так называемый Пакт Молотова-Риббентропа) расчленил Европу и в дальнейшем использовался для оправдания советской аннексии Латвии, Литвы и Эстонии. Как пишет Орландо Файджиз в своей книге «Революционная Россия, 1891-1991: История» («Revolutionary Russia: 1891-1991: A History»), после Второй мировой войны «в Прибалтике и Западной Украине происходили массовые депортации населения, ставшие началом широкой кампании – которую сегодня мы бы назвали этнической чисткой – с целью освободить место прежде всего для русских, а также для восточно-украинских иммигрантов».
В результате, когда Советский Союз рухнул, значительное количество русских остались в Прибалтике. Сразу после получения независимости в 1991 г. Эстония и Латвия приняли законы, фактически лишающие гражданства русское население эти стран, обозначив их эвфемизмом «неграждане». Хотя Эстония и Латвия предоставили таким лицам возможность натурализации, соответствующие законы этих стран о гражданстве или натурализации требуют от русских жителей подтвердить свободное владение эстонским или латвийским языком и сдать экзамены по основам государства и права и истории страны. В Латвии, где, согласно статье в «The New York Times», опубликованной в августе 2014 г., «многие такие русскоговорящие лица остаются в подвешенном состоянии: будучи негражданами, они вытеснены из политической жизни, чаще всего лишены возможности голосовать, занимать государственные должности или даже быть пожарными», требование знания языка распространяется далеко за пределы получения гражданства, касаясь многих областей повседневной жизни. Требования законодательства Эстонии схожи. С другой стороны, в Литве все лица, проживавшие в пределах государства, получили гражданство при обретении страной независимости.
Наконец, разногласия между основным населением прибалтийских стран и этническими русскими меньшинствами по-прежнему сохраняются. Все это создает благоприятный климат для российских манипуляций и дает возможность ослабить страну – и, следовательно, подорвать единство НАТО изнутри. Так, генерал Филип Бридлав, верховный главнокомандующий НАТО, отметил, что с начала кризиса на Украине русские осуществили возможно «самый впечатляющий информационный блицкриг, когда-либо имевший место в истории информационных войн».
Гибридная атака
Опираясь на нарратив «Русского мира», Кремль отдает предпочтение многоуровнему подходу в своей информационной кампании в Прибалтике: он стремится лишить легитимности НАТО и его союзников, переводя свое собственное беспокойство по поводу альянса в образ угрозы порядку и миру в Европе. Кремль также подвергает нападкам членство прибалтийских стран в НАТО, утверждая, что они являются марионетками в заговоре против России. По своему замыслу эта кампания нацелена на вбивание клиньев между жителями региона, стремящимися к более глубокой интеграции с Западом, и теми, кто, будучи членами широкого «Русского мира», воспринимают позицию и действия Запада в отношении России как враждебные по отношению к себе лично.
Андрей Байков, российский журналист «Независимой газеты», резюмирует позицию России таким образом: «НАТО и европейский мир несовместимы». Другие источники более прямолинейны в описании предполагаемой угрозы, исходящей от евроатлантического альянса. Например, радиостанция «Голос России» (недавно переименованная в канал «Sputnik News», который, как упоминалось выше, принадлежит государственному конгломерату «Россия сегодня» и управляется им же) заявила, что свержение режима Януковича в Украине было результатом переворота, возглавляемого США и финансируемого НАТО.
Еще одна сквозная тема – изображение США как хозяина НАТО. Такие заголовки, как «США хотят расчленить Россию» в газете «Московская правда», показывают, в каком свете Кремль стремится выставить США. Одна статья, опубликованная в газете «Красная звезда» – официальном органе Министерства обороны России – утверждает, что расширение НАТО на восток подпитывалось откровенной антироссийской кампанией внутри альянса; что прибалтийские страны принудили вступить в НАТО; и что НАТО создает образ Российской Федерации «как новой империи зла, подлежащей наряду с экстремистским «ИГ» [Исламским государством] удалению из истории». В общем и целом, это и есть суть позиции Кремля по отношению к НАТО: альянс стремится окружить, дестабилизировать и в конечном итоге уничтожить Россию.
Влияние на НАТО
После аннексии Крыма и последующей поддержки Россией сепаратистов на востоке Украины Запад ввел санкции, способствовавшие спаду российской экономики и в значительной степени изолировавшие страну от международного сообщества. Однако многие союзники НАТО колебались в вопросе военного вмешательства в Украине – стране, перед которой у альянса нет формальных обязательств. Они опасались спровоцировать Россию, являющуюся одним из главных поставщиков энергоносителей в Европу и все еще обладающую значительным военным арсеналом. Разногласия внутри альянса по вопросу противодействия российскому реваншизму привели к появлению высказываний о том, что российская агрессия – особенно задействующая гибридную тактику – может угрожать единству НАТО. Опасения вызывает тот факт, что использования гибридной тактики будет недостаточно для выработки консенсуса, необходимого для применения Статьи 5 – особенно если учесть отсутствие поддержки со стороны населения многих ключевых стран альянса. Недавний опрос исследовательского центра «Pew Research» показал, что население многих ключевых стран НАТО было бы против оказания военной помощи другому члену НАТО, нуждающемуся в такой помощи. Это побудило Макса Фишера, комментатора издания «Vox», заметить: «Если бы вопрос решался немецкими избирателями – а в каком-то смысле так оно и есть – в случае конфликта НАТО фактически отдал бы Прибалтику России».
По-прежнему сомнительно, что Путину когда-либо удастся полностью вытеснить прибалтийский регион из НАТО и восстановить российскую гегемонию. Даже если НАТО не сможет коллективно мобилизоваться, скорее всего можно ожидать односторонней реакции США, которые публично заявили о готовности защищать своих прибалтийских союзников. С другой стороны, Агния Григас в информационном документе, подготовленном ею для Королевского института международных отношений «Chatham House», утверждает, что Кремль может влиять на положение в регионе с помощью более мягких, гибридных техник – например, инвестировать в пророссийские политические партии в прибалтийских странах и, конечно, вести активную пропагандистскую кампанию. Используя свои нарративы для разжигания пророссийских и антизападных настроений, Москва способна, не создавая потенциально опасных провокаций, ослабить НАТО институционально и низвести прибалтийские страны до положения отверженных внутри альянса.
Заключение
Жители Прибалтики, говорящие дома по-русски, больше всего подвержены влиянию кремлевских нарративов. В ситуации, когда Россия изображает себя одновременно защитницей этнических русских и противовесом НАТО, противодействие российской дезинформации станет решающим фактором в борьбе за общественное мнение прибалтийских стран. Неспособность дать отпор российской информационной кампании оставляет эти значительные по размеру русские меньшинства уязвимыми для эксплуатации со стороны Кремля.
Ответ России не может быть исключительно делом НАТО. Двадцать два государства НАТО одновременно являются членами ЕС, среди них – Литва, Латвия и Эстония. С учетом экономических последствий вмешательства России в дела прибалтийских государств – которые недавно также вошли в зону евро – в интересах ЕС содействовать поддержанию стабильности в регионе.
Недавно прибалтийские страны обсуждали создание русскоязычного канала новостей, базирующегося в Прибалтике, которой мог бы вещать на весь регион. Поддержка такой инициативы была бы благотворна для ЕС. Хотя финансовая поддержка почти наверняка вызовет обвинения в западной пропаганде со стороны российских СМИ, надежным альтернативным источником информации было бы создание русскоязычной общественной службы вещания (PSB), которую Организация Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры определяет как «вещание, создаваемое, финансируемое и контролируемое обществом и для общества». Кремль скорее всего подвергнет нападкам любой источник информации, противоречащий его собственному нарративу, пишет Надя Бирд в журнале «The Calvert Journal». Но тот факт, что общественные службы вещания не являются «ни коммерческими, ни государственными» и что они «свободны от политического вмешательства и давления коммерческих факторов», будет способствовать формированию доверия к их информации и одновременно дискредитировать утверждения, что данная сеть является всего лишь рупором НАТО или ЕС. Поддержка ЕС окажется необходимой для получения доступных налоговых льгот и помощи в обеспечении максимально широкого вещания без помех или вмешательств со стороны третьих лиц. Прозрачный русскоязычный новостной источник, широкодоступный во всех прибалтийских государствах, сыграет важнейшую роль в преодолении монополии Кремля на информацию.
Однако борьба с российской пропагандой не должна ограничиваться учреждением одной телестанции. «Медуза» – недавно созданный новостной онлайн-проект, базирующийся в Риге – является одним из примеров независимого русскоязычного канала новостей, который может служить полезным инструментом против российской дезинформации. Однако эти новостные источники находятся на начальном этапе становления и испытывают трудности в борьбе со своими российскими конкурентами. Было бы неразумным со стороны западных организаций пытаться чрезмерно влиять на эти новостные агентства. Однако предоставление независимым русскоязычным медиаканалам беспрепятственного доступа к НАТО, ЕС и их ключевым лицам укрепит авторитет подобных каналов. Кроме того, это даст НАТО и ЕС платформу для распространения сообщений, альтернативных российскому нарративу, не нарушая при этом то, что Кремль пытается эксплуатировать – свободу прессы.
Помимо этого, для стран Прибалтики – в особенности Латвии и Эстонии – разумным было бы активнее интегрировать русскоговорящие меньшинства и более толерантно относиться к русскому языку. Приняв законодательство, которое фактически вынуждает этнических русских стать более «латышскими» или «эстонскими», чтобы принять полноправное участие в политическом процессе, эти страны поставили свое русское население в сложное положение, заставляя их делать выбор между культурой и гражданством. Возможно, пришло время признать русские меньшинства неотъемлемой частью страны, чтобы получить шанс на преодоление российского влияния. В конечном счете, неспособность учесть интересы российских меньшинств лишь сильнее подтолкнет их к Путину и будет способствовать еще более глубокому влиянию кремлевской медиамашины.
В заключение, в марте 2014 г. Министр иностранных дел Литвы Линас Линкявичюс справедливо заявил в своем Твиттере: «Пропагандистская машина канала «Russia Today» не менее разрушительна, чем марши военных в Крыму». «Russia Today», один из инструментов обширного информационного арсенала Владимира Путина, является характерным образцом российской медиакампании в целом: этот канал широкодоступен и не обременен журналистской этикой. Широкий охват кремлевского информационного наступления и его роль в распространении вредоносных, сеющих рознь нарративов может оказать глубокое влияние на будущее европейской безопасности и экономической стабильности.
Если не указано иное, все переводы являются авторскими.
Комментарии закрыты.