Коммуникационные вызовы на восточном фланге Европы
Д-р Ральф Ролофф и д-р Пал Дуней
Институт изучения международных отношений и безопасности, Европейский центр по изучению вопросов безопасности им. Дж. К. Маршалла
Фотографии AFP/GETTY IMAGES
Государство имеет основание называться великой державой только в том случае, если оно действует с опорой на комплексную силовую базу, включающую такие элементы как военная мощь, сильная и конкурентоспособная экономика, инновационный потенциал, относительно молодое и образованное население, а также форму государственного правления, служащую образцом для других стран. Существенны и другие факторы, например, присутствует ли язык этого государства в других странах и культурах. Также важно, чтобы государство имело развитые отношения с другими странами и его сообщения и заявления вызывали доверие. Большая часть бывшего Советского Союза во многих аспектах все еще остается единым сообществом, в котором широко используются общие социальные медийные платформы и общие интернет-провайдеры. Однако же, государство, не создающее свой более широкий спектр силы, не получит места за «столом для почетных гостей».
Мудрые государства могут перенаправить ресурсы с сильных мест на слабые, что называется горизонтальным усилением. Они также могут направить ресурсы на сильные стороны, чтобы сделать их еще сильнее, и это называется вертикальным усилением. Например, Китай в течение определенного времени является мировым «производственным хабом», но при этом смог успешно диверсифицировать свою силовую базу, создать боеспособную армию и выйти на второе место в мире по объемам затрат на оборону; также в мире довольно активно распространяются китайская культура и язык. У России есть сильные стороны, такие как крупнейший в мире арсенал ядерного оружия, большая территория, развитая нефтегазовая промышленность, большая армия, многочисленные и хорошо подготовленные дипломатическая и разведывательная службы, а также сфера влияния в бывших советских республиках и в некоторой степени в других регионах, таких как Сирия и Западные Балканы.
Советский Союз, в качестве предшественника России, был носителем идеологии, к которой вовсе не было доверия. Его пропаганда имела успех только там, где она подкреплялась силой оружия. Бывший посол США в Советском Союзе Джордж Кеннан однажды отметил: «Каждый навязывает свою систему настолько, насколько это позволяют его вооруженные силы. По-другому и быть не может». Россия, увеличившая в три раза свой валовый внутренний продукт в период с 1999 г. по 2013 г., направляет ресурсы в те сферы, которые она считает слабыми, компенсируя внешнеполитические неудачи. Начиная с 2014 г., неотъемлемой частью общей российской стратегии (включая военную) стала агрессивная программа стратегических международных коммуникаций.
У этой программы имеются четыре наиболее заметных аспекта:
- Отношения России с другими странами можно назвать прагматичными, что представляет собой резкий контраст по сравнению с отношениями во времена Советского Союза. Такой подход дает больше возможностей донести различные сообщения без необходимости придерживаться целого набора невероятных идеологических постулатов.
- В пересмотренную оборонную доктрину были прочно интегрированы стратегические коммуникации, что создало впечатление, будто тенденция к конфронтации берет верх над сотрудничеством. Это было неприятно российским партнерам в Европе и в Северной Америке и вызвало у них тревогу.
- В видимой зоне политического процесса, включающего более широкий спектр мер и шагов, на которые мир в целом должен быть готов ответить, находятся стратегические коммуникации.
- Российское руководство, в силу предыдущей деятельности некоторых его членов, включая президента Владимира Путина, предпочитает более агрессивную кампанию по донесению своих взглядов до остального мира.
СЕРЬЕЗНЫЙ ВЫЗОВ
Масштаб использования стратегических коммуникаций и оказываемое ими влияние не так легко измерить. Россия стремится оказывать влияние на окружающий мир. В этом смысле Москва не отличается от любого другого государства. Однако, ее амбициозная и агрессивная позиция на международной арене имеет отличительные черты. Москва принимает активные меры по созданию и финансированию подставных организаций и проведению психологических операций, некоторые из которых порождают страх и ненависть, а другие дают людям надежду. В последнее время Россия активно использует очень широкий спектр средств и методов коммуникаций.
Москва делает ставку на разнообразные медийные источники, специально подстроенные под различные аудитории. Тут важно, чтобы полученные выгоды превышали затраты. Россия отдает предпочтение электронным СМИ, включая социальные сети и телевидение. Российское национальное телевидение широко доступно в странах бывшего Советского Союза, включая прибалтийские страны. Мы замечаем его влияние, когда получаем результаты опросов общественного мнения, отражающие симпатию к России и положительное отношение к российскому государственному аппарату, которые выше в тех регионах, где доступны российские программы. Российское телевидение, и в первую очередь такие каналы как «Первый канал» и «РТР Планета», оказывают наибольшее влияние на ближайших соседей России. Россия также ведет международное телевещание на многих иностранных языках. Созданный и щедро финансируемый российским правительством канал «Россия сегодня», переименованный в RT по первым буквам англоязычного названия Russia Today, в настоящее время транслируется на арабском, английском, французском, немецком и испанском языках и входит в предлагаемые пакеты программ спутникового и кабельного телевидения. У RT также есть вебсайт на всех этих языках, помимо русского.
Канал RT по всему миру печально известен своим распространением пропаганды, а зачастую и «фейковых» новостей. Президент Франции Эммануэль Макрон даже назвал проправительственные российские медийные платформы RT и «Спутник» «агентами влияния», распространявшими о нем ложь во время его предвыборной кампании. Причем он это сделал, ни много ни мало, в ходе совместной пресс-конференции с Путиным. Россия представляет свою деятельность в более невинном свете, утверждая, что канал RT способствует формированию положительного образа России в мире. Международное сообщество озабочено не столько вещанием канала RT как таковым, сколько тем, что оно используется для вмешательства во внутреннюю политику других стран в сочетании с другими мерами, часто более скрытными, демонстрируя комплексный потенциал силы России, в котором телевизионные каналы являются только частью.
Если мы зададим вопрос, являются ли российские СМИ центральным элементом или всего лишь дополнением к набору более скрытых методов влияния, то ответ найдем в относительно невпечатляющем числе зрителей канала RT. Например, в Великобритании канал RT никогда не смотрели более чем в 4 тыс. 300 домах, что свидетельствует о том, что канал не является источником серьезного влияния. Для продвижения определенных взглядов Россия также использует такие интернет-платформы как «Спутник» (включая «Спутник-новости») и различные социальные медийные вебсайты. Когда эти сайты оказываются скомпрометированными или когда их «срок годности» истекает, то они просто исчезают, а на их месте появляются другие, к которым у людей больше доверия.
Что касается печатных СМИ, у которых более ограниченное влияние, то и здесь Россия принимает целый ряд мер. В число таких мер входит предоставление сочувствующим иностранным журналистам доступа к российским руководителям и «прикармливание» их российской версией различных событий. Очень важная особенность состоит в том, что Россия дает иностранным журналистам информацию на многих языках (причем, качество этой информации постоянно улучшается), что позволяет западным журналистам, зачастую находящимся в цейтноте, использовать уже «готовую к печати» информацию вместо того, чтобы тратить время и силы на проверку фактов. Как следствие, российская версия «фактов» в СМИ других стран множится, что выгодно для российского руководства.
Единая направленность собственных посланий, в отличие от различных точек зрения в западных СМИ, дает России асимметричное преимущество, которому Западу трудно что-либо противопоставить. И это еще больше создает впечатление, что Запад является реагирующей и колеблющейся стороной перед лицом недружественных или откровенно враждебно настроенных российских стратегических коммуникаций. Кроме того, перегруженность информацией делает как никогда более трудным поиск надежных источников информации, особенно когда социальные сети разрушили старые модели коммуникаций, и новые субъекты могут напрямую отправлять информацию жителям других стран. Подобные беспокойства появились в 1980-х гг. в связи с развитием спутникового телевидения.
Внимание к себе привлекают три фактора:
- Социальные сети сделали доступ менее затратным, тем самым снизив стоимость «покупки» влияния.
- Стало легче отправлять сообщения, подогнанные под конкретную аудиторию.
- Некоторые социальные медийные сети, включая широко распространенные, такие как Фейсбук, способствуют усилению определенных восприятий, предварительно отбирая для вас материалы на основе сообщений, которые вы просматривали ранее. Другие социальные сети выбирают, на каких сообщениях стоит сосредоточить внимание, в зависимости от того, какие вебсайты вы посещали. В результате вы получаете контент, подтверждающий предыдущие взгляды, делая убеждения человека еще более глубокими.
А все это вместе еще больше углубляет политический раскол в обществах.
МНОГОЧИСЛЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ
Новые возможности стратегических коммуникаций порождают многочисленные проблемы, которые требуют соответствующего решения. Однако, поиск наиболее эффективных решений может оказаться трудной задачей.
Рассмотрим следующее:
- Стратегические коммуникации представляют собой часть более широкой политической стратегии, которую иногда называют общей стратегией, и, таким образом, их роль можно оценивать только в свете их отношений с общей стратегией. Есть ли у государств общие стратегии? Находятся ли их стратегические коммуникации в соответствии с общими стратегиями и вносят в них свой вклад или же между ними есть расхождения?
- Основная направленность стратегических коммуникаций со временем претерпела изменения. В то время как в 2014 г. российские стратегические коммуникации в основном были заняты распространением «фейковых» новостей, позднее они стали более диверсифицированными и лучше интегрировались в другие виды деятельности государства.
- Природа враждебно настроенных действий в сфере коммуникаций затрудняет реагирование на них. Вместо распространения связной альтернативной точки зрения на конкретные события или происходящие процессы часто имеет место распространение различных вариаций, направленных на подрыв все еще доминирующего, обычно западного, толкования этих событий и процессов. В других случаях это делается для того, чтобы отнять у Запада монополию на распространение информации. Периодически это выглядит как «движущаяся мишень», когда сообщение зачастую меняется с целью поддержания внимания к СМИ.
- Часто в сообщениях элементы реальности сочетаются с лживыми утверждениями. Кроме того, основанная исключительно на фактах информация представляется таким образом, что между несвязанными между собою вопросами вдруг появляется ложная тесная связь.
Формирование общей стратегии России началось в период консолидации государственной власти в стране после прихода к власти Путина. Ее исходным пунктом было положение о том, что сильная государственная власть является единственной гарантией уважения к России и ее международного признания. Частично это представление базировалось на более или менее давних периодах истории страны. Поскольку посткоммунистическая Россия 1990-х гг. с ее либерализованной экономикой и политикой являла собой хаос, и поэтому россияне отождествляли тот период со слабой государственной властью, то создается предпосыл, произвольно отождествляющий слабое государство с либерализмом и причиной хаоса. Следуя этой логике, излечить от этого недуга может только сильная государственная власть; и если либерализм означает слабость, то тогда отказ от либерализма будет означать силу. Тщательный анализ этого логического построения в корне опровергает утверждение о том, что либерализм ведет к слабости, а отказ от него порождает силу. Однако, для российского руководства имеют значение только представления, господствующие среди граждан страны.
Несмотря на то, что за последние два десятилетия цели России претерпели эволюцию, некоторые из них остались в целом неизменными. Общая стратегия России отдает приоритет статусу, а не реальным достижениям, и поэтому для российского руководства чрезвычайно важно представить страну как в высшей степени успешную. Необходимость в таком изображении страны вполне объяснима, поскольку показная политическая стабильность, включая стабильность руководства страны, помогает создавать такое впечатление. Сила внутри страны также изображается как сила и влияние в международном масштабе (к чему прибегают многие страны). Однако, учитывая неравномерное развитие России, ее стратегические коммуникации подчеркивают достижения и замалчивают наличие слабых сторон. Вот почему часто говорят, что российское руководство демонстрирует «сильную игру при слабых картах».
Наиболее важные международные цели России состоят в том, чтобы сохранить свою независимость и политический суверенитет и восстановить свой международный статус путем демонстрации силы и влияния. В основе такого подхода лежит уверенность России в том, что когда она заняла примирительную позицию в отношении Запада в 1990-х гг., то ее должным образом не «отблагодарили»; а наоборот, Запад использовал ее слабость в своих интересах. Россия считает оправданной свою более агрессивную позицию, полагая, что Запад посягает на ее интересы. Основное устремление России состоит в том, чтобы стать одним из «полюсов» в многополярной системе международных отношений. Ради достижения этой цели Россия стремится максимизировать свою относительную силу и влияние в этой международной системе. Однако, поскольку у России ограниченная роль в мировой экономике и для многих стран ее форма правления не является образцом для подражания (что представляет собой важный элемент «мягкой силы»), то и возможности укрепить собственные позиции у нее довольно ограничены. Соответственно, стереотипы мышления российского руководства приводят к выводу о необходимости ослабить другие центры силы. В числе мишеней России отдельные государства и многонациональные организации, способствующие международной сплоченности, включая альянсы. Россия использует для ослабления государств и альянсов различные средства, независимо от того, насколько подходящими и адекватными они являются.
Многие хотели бы видеть Россию интегрированной в международную систему и таким образом предотвратить превращение Москвы в отвергнутого всеми изгоя или лидера государств, сплотившихся в своем противостоянии международному порядку, в котором доминируют западные ценности. Вопрос в том, сможет ли прогресс внутри России стать прочной основой для такой интеграции. Больше всего в этом смысле беспокоит состояние экономики, которая полностью подчинена интересам политики.
Россия оказалась не в состоянии реализовать свой значительный потенциал даже на постсоветском пространстве. Она получает удовольствие от признания своего символического лидерства, однако, при этом добилась очень незначительных успехов в том, чтобы превратить это лидерство в экономические возможности. Китайские инвестиции в экономику Казахстана в семь-восемь раз превышают российские. Эффект от санкций западных стран, на которые российское руководство часто старается списать все экономические неурядицы, оказался, по всей видимости, более продолжительным, чем ожидали в Москве. Более того, между специалистами, занимающимися вопросами макроэкономики, существует общее мнение, что, если со временем эти санкции будут сняты, то это не приведет к росту экспорта из России. Несмотря на то, что экономика России будет демонстрировать скромный ежегодный рост в 1,5-2%, этого будет недостаточно, чтобы сделать ее конкурентоспособной. По существующим оценкам, санкции снижают рост валового внутреннего продукта России примерно на 1,2% ежегодно. Путинский режим это не подорвет, однако, это затруднит достижение Россией своих социально-экономических целей и выполнение своих амбициозных обещаний. Если общественное недовольство будет нарастать, то существует опасность того, что режим еще больше «закрутит гайки» и еще больше будет полагаться на авторитарные меры. Более того, Россия недостаточно инвестирует в человеческий потенциал, включая такие аспекты как образование и здравоохранение, что еще больше подрывает перспективы устойчивого развития.
Разрыв между действительным положением дел в России и самопровозглашенным статусом создает ситуацию, при которой Москва считает совершенно необходимым наличие широкого спектра средств коммуникации. И хотя Россия в целом не добилась успеха в диверсификации своих сильных сторон, роль коммуникаций возросла довольно существенно. Тем не менее, мир не обращает большого внимания на стратегические послания России, равно как и на ее «фейковые» новости, поскольку их всегда можно разоблачить и выставить российское руководство в неприглядном свете. Реальную же проблему представляет широкий набор мер, от лживых сообщений до активных способов вмешательства во внутренние процессы в других странах. Более того, способы российского вмешательства варьируются от просто противных и морально сомнительных до незаконных и откровенно преступных.
ОТВЕТЫ НА ВЫЗОВЫ РОССИИ
Запад стоит перед лицом целого ряда чувствительных асимметричных ситуаций, вырабатывая ответ на российские вызовы, и должен решить, действовать ли каждой западной стране индивидуально или же предпринять коллективные действия. Перед такой дилеммой Запад поставило то обстоятельство, что все сообщения России носят сплоченный характер, в то время как посылы Запада довольно разрозненны. По мере того, как Россия стремится при помощи своих сообщений мобилизовать (и демобилизовать) общественное мнение, Запад просто не может позволить себе бездействовать. При этом, Запад объединен общими ценностями, включая свободу слова и прессы и, таким образом, должен принимать или, по крайней мере, терпеть свободу выражения мнений в других странах, при этом даже таких, которые преследуют враждебные цели.
Современные общества подвергаются воздействию гораздо большего объема информации, чем когда-либо ранее. Мы непрерывно получаем новости из целого ряда источников, многие из которых не прошли проверку контента и намерений. Предполагается, что качество и достоверность печатных и основных электронных СМИ должны подлежать проверке. С самого начала социальные СМИ считались неподконтрольными, а поэтому и наиболее свободными. Однако, как показывают события, некоторые свободы должны быть ограничены, чтобы защитить свободы других субъектов и общественные интересы. Государствам трудно прийти к общему согласию по вопросу, как защитить общество без ограничения его доступа к информации. Общества также сталкиваются с проблемой, как защитить людей, не прибегая к цензуре, однако, при этом у них нет целевых организаций и ресурсов для четких и своевременных ответов на угрозы. Общества недостаточно подготовлены, чтобы справляться с информацией, которую получают их члены, а люди недостаточно образованны и сталкиваются с трудностями, когда необходимо выбрать или отвергнуть те или иные новости и их интерпретации, предлагаемые СМИ. Более того, присущее многоязычие становится проблемой, поскольку большинство людей предпочитают получать новости на своем родном языке, что потенциально создает информационную предвзятость в пользу медийного контента на родном языке аудитории. В нескольких бывших советских республиках русский язык по-прежнему используется довольно широко, а, по крайней мере, в одном государстве, в Беларуси, он является основным языком общения граждан. Это представляет собой определенный вызов, поскольку Россия в состоянии оказывать существенное медийное влияние на целый ряд стран – от Таджикистана до Украины. Трудно сказать, принесут ли административные меры, такие как удаление российских каналов из предлагаемых телевизионных пакетов, желаемый результат. Такие радикальные меры будут инстинктивно отвергнуты демократически настроенной частью населения. Но что, если две страны находятся в конфликте высокой интенсивности (ведут между собой войну), и одна из них намеревается подорвать решимость населения другой страны воевать за свои интересы? Украина, находясь в таком конфликте с Россией, убрала российские каналы, в которых присутствовал значительный новостной и пропагандистский контент. Молдова последовала примеру Украины, хотя и в меньшем масштабе, и убрала некоторые российские новостные программы. Однако, в этих двух странах российские телепрограммы не были запрещены, они остаются доступными через интернет и спутники, а гражданам не было запрещено устанавливать спутниковые «тарелки». Нежелательные исключительные обстоятельства могут вызвать необходимость принятия временных сдерживающих мер, таких, какие были приняты Украиной и Молдовой. Менее известный факт – количество доступных российских телевизионных каналов также было сокращено и в других бывших советских республиках, например, в Таджикистане. В Грузии спрос снизился сам по себе по мере сокращения использования русского языка, особенно среди молодежи; на смену пришли медийные платформы на английском и других языках.
Западу предстоит принять решения по щепетильным вопросам, выходящим за рамки административных мер. Будучи неоднородным образованием, Запад и составляющие его государства могут в различной степени подвергаться воздействию российских стратегических коммуникаций, и поэтому у них не будет оснований вырабатывать единую общую реакцию. Также существуют различия между США и их европейскими союзниками, особенно в вопросе использования сфабрикованных сообщений в качестве активных мер противодействия. В то же время, имеются основополагающие аспекты, в которых превалирует общее согласие: доверие к общественным электронным СМИ и убежденность в достоверности правительственных коммуникаций являются необходимыми предварительными условиями. В тех странах, где граждане в целом доверяют своему правительству и не имеют причин часто сомневаться в его словах и действиях, гораздо труднее посеять раздор между правительством и общей массой населения. Это убедительно подтверждается провалившейся попыткой RT добиться влияния в Швеции, правительство которой направило усилия на повышение «медийной грамотности» среди молодежи, на укрепление жизнестойкости общества и своевременное разоблачение «фейковых» новостей.
Существует также сложная связь между существованием глубоко разделенного политического класса и уязвимостью к внешнему политическому влиянию. Когда существует широкий политический консенсус относительно социально-политических и социальноэкономических основ страны и ее внешнеполитической ориентации, то в такой стране гораздо меньше возможностей для вмешательства извне. И наоборот, глубокий внутренний раскол, общественные конфликты и неопределенная международная направленность делают страну более уязвимой к злотворному влиянию внешних субъектов. Например, в некоторых государствах на Западных Балканах попытки достичь социальной сплоченности потерпели неудачу. В отдельных случаях отсутствие успеха объясняется глубоко укоренившимися этническими и историческими причинами. В Боснии и Герцеговине Россия поддерживает боснийских сербов, стремясь сохранить внутренние противоречия и оказать давление на боснийское государство. В Сербии Россия провозглашает православное христианство в качестве цивилизационной основы, а в Хорватии она взывает к солидарности славянских народов. В Северной Македонии глубокие внутриполитические разногласия и взаимоисключающие намерения предоставили России возможность осуществлять свое вмешательство.
Коммуникации представляют собой наиболее видимый из российских инструментов влияния, который подкрепляется гораздо менее заметными инструментами, варьирующимися от дипломатических и разведывательных аспектов до денежных кредитов и инвестиций. Коррумпированный истэблишмент делает страну более уязвимой к внешнему влиянию, особенно когда речь идет о небольших и бедных странах, для подкупа руководителей которых не требуется больших средств. Когда руководство такой страны находится в зависимости от России, то Россия, как правило, обращает уже меньше внимания на достижение и поддержание своего влияния в медийном пространстве. Венгрия является примером страны, где многоуровневая зависимость правительства, дополняемая заметной политической стабильностью, делает ненужным стремление к полномасштабному влиянию. Россия вполне удовлетворена использованием венгерских медийных каналов пророссийской направленности для расширения своего влияния в стране. Чтобы не допустить зависимости от России, государству требуется высокая степень сопротивляемости, достигаемая при помощи эффективной формы государственного правления (доверие, коммуникации), национального единства и низкого уровня коррупции. «Медийная грамотность» – способность людей отличить правдивые сообщения от искаженных – является важным компонентом такой сопротивляемости.
Попытки России расширить свое влияние имели довольно ограниченный успех в отдельных странах, многие из которых находятся в скандинавском и прибалтийском регионах, в которых Россия вернулась к более традиционным средствам оказания влияния. В Скандинавии Россия использует общественные политические каналы, отговаривая правительства Финляндии и Швеции от вступления в НАТО. В Прибалтике ситуация осложняется наличием многочисленных, хотя и сокращающихся, этнических российских меньшинств. Однако, в государствах, продемонстрировавших активную целеустремленность и неизменное эффективное государственное управление, таких как Эстония с ее многочисленным русскоязычным сегментом, на который нацеливаются российские СМИ, попытки России оказывать влияние не имели большого успеха. В то же время, нет никакого сомнения в том, что специально подготовленные российские институты и эксперты только и ждут удобной возможности.
В последние годы, наблюдая за резкими скачками российских медийных посланий во время соответствующих событий, Запад получил возможность получше узнать, как функционируют российские стратегические коммуникации. Первым таким событием был кризис в Эстонии в 2007 г., когда эстонские власти убрали из центра Таллина памятник победы во Второй мировой войне, воздвигнутый в советское время. Протесты примерно 1% столичного населения были искусно представлены Россией как гораздо более масштабные и стали прелюдией к первой российской крупной кибератаке. В 2016 г. российской пропагандой было раздуто т.н. «дело Лизы», когда в Германии пропала 13-летняя девочка из семьи выходцев из России. После ее возвращения Россия распространила лживые утверждения о том, что она была якобы похищена и изнасилована эмигрантами «арабской внешности». Даже после того, как эти сообщения были разоблачены как лживые, российский министр иностранных дел Сергей Лавров все равно продолжал называть девочку «наша Лиза». В 2017 г. против немецких военнослужащих, находящихся в составе сил НАТО в Литве, было выдвинуто ложное обвинение в изнасиловании местной женщины с целью вбить клин между немецкими военными и местным литовским населением. А весной 2018 г. в британском г. Солсбери были отравлены нервнопаралитическим веществом российско-британский двойной агент Сергей Скрипаль и его дочь. Разведслужбы Великобритании и других западных стран нашли неопровержимые свидетельства того, что попытка убийства Скрипалей была организована именно Россией. Российские СМИ пытались опровергнуть обвинения Великобритании, ставя под сомнение источник происхождения нервнопаралитического вещества «Новичок», пытаясь получить доступ к месту преступления для российских экспертов, одновременно с этим препятствуя проведению экспертизы Организацией по запрещению химического оружия. Утверждалось также, что опытные российские оперативники никогда бы не провалили операцию и не оставили в живых намеченную жертву. Быстрое распространение большого количества различных версий создало «дымовую завесу» с целью скрыть реальные события. В конце концов, России удалось запутать определенную часть аудитории (за исключением экспертов из разведсообщества), а со временем у большинства населения интерес к этой теме был утрачен. Позже, однако, благодаря плохой организации российской военной разведки, об этом деле появилось гораздо больше информации, и результаты были опубликованы проводящей расследования британской новостной организацией Беллингкэт.
Какие выводы можно сделать из анализа этих четырех случаев? Во-первых, СМИ в собственной стране должны находиться под постоянным наблюдением, чтобы своевременно можно было отреагировать на нападение. Во-вторых, различные враждебные действия зачастую связаны между собой. Соответственно, когда начинают предприниматься враждебные шаги в какой-то одной сфере или через один конкретный канал, то они будут иметь последствия и в других местах. В-третьих, на послание стратегического оппонента необходимо отвечать своевременно. В-четвертых, чрезвычайно важно свои послания и контрпослания основывать на фактах и не отвечать ложью на ложь. В-пятых, необходимо взвешенно подходить к вопросу о том, стоит ли раскрывать свои источники и свои способности для того, чтобы убедительно доказать, что определенные враждебные стратегические коммуникации исходят от конкретной страны. В-шестых, весь обмен коммуникациями должен быть доступен для общественности, состоящей из внутренней и международной аудиторий, включая граждан страны-противника, чтобы продемонстрировать, что ты действуешь честно и с соблюдением этических и правовых норм. В-седьмых, если коммуникации упрощены до уровня соревнования двух противоположных толкований фактов, то аудитория все равно останется разделенной на два лагеря, и тут для победы необходимо подкрепить свое послание превосходящими по качеству нормами, принципами и ценностями.
Даже учитывая нынешние разногласия в западных странах, все равно коллективная реакция на вызовы, порождаемые враждебными стратегическими коммуникациями, более предпочтительна, чем набор индивидуальных национальных ответов. Это мы видели в деле отравления Скрипалей, когда союзники Великобритании продемонстрировали солидарность с реакцией Лондона. Когда необходима срочная реакция на национальном уровне, как это было в случае распространения лживой информации о поведении немецких войск в Литве, международные институты все равно могут играть определенную роль, хотя она может и оставаться вспомогательной и ограничиваться только теми сферами, где эти институты имеют сравнительно сильные позиции. Международные организации зачастую проявляют колебания при решении спорных вопросов, а Россия пытается предотвратить формирование единой позиции в западных институтах.
И НАТО, и Европейский союз пристально наблюдают за стратегическими коммуникациями в быстро меняющихся условиях последних лет. Деятельность этих двух институтов продемонстрировала их потенциал, но также и пределы согласия между странами-членами. НАТО повысила свою возможность собирать и анализировать информацию. Альянс открыл Центр мастерства по вопросам стратегических коммуникаций в столице Латвии Риге, а также Европейский центр мастерства по противодействию гибридным угрозам в финской столице Хельсинки – первый центр такого рода в стране, не входящей в НАТО. Работа рижского центра сосредоточена на углубленных исследованиях коммуникаций и разработке методологии для стран-членов НАТО. На этот вид деятельности альянс выделяет относительно скромные ресурсы, и поэтому крайне важно, чтобы страны на национальном уровне активно противостояли вызовам со стороны России. НАТО также заняла более активную позицию в компьютерных сетях, фактами опровергая лживые измышления России об альянсе и проводимой им политике.
Позиция НАТО как противовес России выглядит довольно убедительно. Цель частично состоит в том, чтобы показать российским СМИ, что они не могут безнаказанно распространять лживую информацию. НАТО также просит такие СМИ корректировать ранее распространенные ложные сообщения. И хотя это не является первостепенной целью, такое «клеймение позором» приносит результаты, поскольку таким образом публичная дипломатия альянса разоблачает медийные источники, дающие предвзятые оценки и распространяющие информацию, противоречащую фактам. В одном таком случае американский генерал Филип Бридлав, тогдашний Верховный главнокомандующий Объединенными вооруженными силами НАТО в Европе, рассекретил спутниковые снимки, четко показывающие военное присутствие России на территории украинского Донбасса. Цель НАТО в том, чтобы представлять точные и достоверные сообщения, без контрпропаганды, и давать четкие опровержения российской дезинформации.
Позиция ЕС также имеет свои особенности. Во многих случаях ЕС реагирует с опозданием на вызовы со стороны России, вследствие его сложной институциональной структуры и необходимости детальной координации между отдельными институтами этой организации и между ее членами. В марте 2015 г. Совет Европы создал Рабочую группу по восточным стратегическим коммуникациям при Европейской службе внешних действий.
Ее основные цели следующие:
- Распространение информации о политике ЕС в рамках Восточного партнерства.
- Усиление медийной среды.
- Прогнозирование и разоблачение российской дезинформации, особенно по тематике кризисной ситуации в Украине.
Российские стратегические коммуникации представляют для ЕС серьезную проблему, поскольку они используют невоенные средства для достижения военно-политических целей и подкреплены значительными ресурсами. Россия инвестировала 191 млн. евро в Твиттер, она также активно использует Фейсбук. Кроме того, Россия умело использует быстрое распространение «фейковых» новостей (согласно исследованию, проведенному Технологическим институтом штата Массачусетс, «фейковые» новости распространяются в среднем в шесть раз быстрее, чем правдивые), стремясь дезориентировать и поставить под свое влияние политических руководителей и население в целом в других странах, а также вызвать у аудитории чувство растерянности относительно того, какая информация основана на фактах и каким сообщениям можно верить. Россия использует часто повторяющиеся стереотипы, которые недавно обросли комментариями типа «ЕС – это вассал США», «защитники прав человека подвергаются нападкам на Западе» и «экономическая ситуация в странах Прибалтики сегодня хуже, чем была в советские времена». Эти стереотипы обращены к таким аспектам, детали которых не известны широкой публике. ЕС создал вебсайт (https://euvsdisinfo.eu), хотя он, возможно, и не разрекламирован в достаточной мере, на котором публикуются аналитические материалы. Этот сайт содержит базу данных, насчитывающую более 6 тыс. 900 случаев дезинформации, зарегистрированных с сентября 2015 г. Сайт помогает получить доступ к источникам тем, кто хочет понять, как происходит распространение дезинформации, а также дает понять создателям лживых новостей, что их измышления в конечном счете все равно разоблачаются.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Хотя мы и не наблюдаем существенную диверсификацию силовой базы России в целом, ее возможности в сфере стратегических коммуникаций значительно возросли. В своих отношениях с остальным миром Россия сосредоточилась на своем собственном регионе, и особенно на странах и обществах, на которые легче всего оказывать влияние такими средствами. Она умело пользуется своей способностью генерировать единый цельный посыл, приверженностью Запада свободе слова и свободе информации, а также асимметричностью открытого западного медийного рынка и строго контролируемого российского.
Основная цель России состоит в том, чтобы увеличить свое влияние в системе международных отношений и продемонстрировать собственную значимость. Поскольку демонстрация несомненных сильных сторон России позволяет достичь эту цель лишь частично, то такой подход должен одновременно соответствовать двум требованиям: во-первых, еще раз подтвердить силу России посредством коммуникаций и при их помощи обеспечить поддержку, особенно в тех государствах и обществах, где исторически присутствует сильное влияние России или в тех, где такое влияние можно установить, и во-вторых, ослабить влияние Запада.
Россия считает, что влияние Запада частично базируется на его единстве, включая как единство его собственных институтов, так и общемировых, в которых влияние Запада ощутимо, таких как международные финансовые институты. Коммуникации – это одно из многочисленных средств оказания влияния, используемых Россией в своем противостоянии Западу. Медийное влияние находится в числе наиболее осязаемого нового оружия в российском арсенале, и, как показывают недавние свидетельства, оно входит в число морально неприемлемых, незаконных и откровенно преступных средств. Россия финансирует определенные политические движения и партии (так же, как Советский Союз финансировал коммунистические партии в западных странах), при помощи политических и технических средств вмешивается в выборы, покровительствует отдельным зарубежным лидерам и заключает с ними коррупционные сделки.
Запад по-прежнему проявляет нерешительность, медлительность и разобщенность при реагировании на российские вызовы частично потому, что резкий и недвусмысленный ответ противоречит его фундаментальным ценностям, включая целый набор прав человека, а частично потому, что трудно большому количеству стран прийти к единому скоординированному ответу на угрозу, которая не затрагивает жизненно важные интересы западных обществ. В последние годы Запад все же начал предпринимать ответные действия. Нам еще предстоит увидеть, окажутся ли в центре внимания враждебные стратегические коммуникации или какие-либо иные в высшей степени раздражающие действия, такие как вмешательство в выборы, и как будет проходить разделение обязанностей между отдельными национальными и скоординированными международными подходами.
Комментарии закрыты.