Подполковник Джон Бергер, ВВС США, старший научный сотрудник Центра им. Маршалла
Компенсируя свою экономическую слабость, Россия использует свои разведывательные возможности, опытных дипломатов и обширную диаспору для достижения своих стратегических и тактических целей. Стремясь приобрести какой-то вес в международных отношениях, Москва применяет приемы гибридной войны, рефлексивное правление, активные меры и силовое посредничество. Силовое посредничество представляет собой особый подход при миротворческих усилиях, сформулированный Дэвидом Льюисом, автором статьи «Россия как миротворец? Российская стратегия силового посредничества».
Льюис утверждает, что в России мирные переговоры и принудительные военные действия взаимосвязаны. Он определяет силовое посредничество как особую стратегию, которую Россия использует для распространения своего влияния по всему миру: основываясь на опыте силовой политики, Россия стремится быть и переговорщиком, и посредником, чтобы остановить военные действия посредством вертикального (сверху вниз) подхода. Эта стратегия кардинально отличается от либеральной миротворческой модели, которой придерживается Запад. Льюис так описывает либеральное миротворчество:
«Мирные переговоры при международном посредничестве, часто сопровождаемые участием миротворческих сил или другими формами военного вмешательства; выборы с участием международных наблюдателей; уделение основного внимания вопросам прав человека, гендерного равенства и защиты меньшинств; стремление установить верховенство закона, проведение реформы сектора безопасности и установление ограничений на использование силы сторонами конфликта».
В основе силового посредничества России лежит ее реалистично-конструктивистский подход к международным отношениям. Москва склонна к установлению с миром отношений, основанных на «realpolitik», в которой в неупорядоченной системе государства являются основными субъектами, международные отношения представляют собой игру с нулевой суммой, чрезвычайно важна военная мощь, собственные интересы имеют первостепенное значение, а России суждено быть великой державой.
Основываясь на собственном мировосприятии, силовое посредничество России для достижения мира полагается на сильных игроков с накопленным региональным капиталом. Поскольку при этом подходе ценится стабильность и суверенитет, а не западные концепции прав человека и демократии, Россия может договариваться о разрешении конфликта на особых условиях, которых не сможет позволить себе либеральное миротворчество.
Описанная Льюисом структура силового посредничества является эффективным инструментом, позволяющим понять действия России в Беларуси. При дальнейшем анализе можно ожидать, что Москва будет заставлять Беларусь внести изменения в конституцию, осуществить дальнейшую интеграцию Союзного государства и предоставить России возможность разместить военные базы в Беларуси. Однако, белорусский президент Александр Лукашенко – расчетливый политик и так просто суверенитетом не поступится. Самым главным его приоритетом является сохранение позиции самого сильного политика в Беларуси.
Применение семи принципов силового посредничества России по отношению к Беларуси:
Совершенно очевидно, что интерпретировать мотивацию России довольно сложно. Тем не менее, наблюдая за действиями России и отслеживая, что говорят (и о чем умалчивают) ее руководители, российскую стратегию можно понять. Также важно отметить, что указанные Льюисом семь принципов не представляют собой какую-то застывшую схему. Это динамичная и прагматичная структура, отражающая конкретный контекст. Льюис называет семь принципов силового посредничества, которые не носят всеобъемлющий характер, а, скорее, являются широкими направляющими линиями, которым Россия следует в различных контекстах.
1. Цель состоит в том, чтобы прекратить боевые действия, а не в том, чтобы преобразовать общества.
С момента окончания холодной войны страны Запада пропагандировали такие концепции как теория демократического мира, ответственность за защиту других, основанный на правилах миропорядок и права человека. Россию мало беспокоят социальные преобразования или другие либеральные идеалы. Льюис отмечает, что «Россию не заботит достижение социальной трансформации или демократизации, она нацелена лишь на создание минимума политического порядка в соответствии с ее геополитическими интересами». Как следствие этого, Россия поддерживает широкий круг партнеров, включая Талибан в Афганистане и лидера повстанцев Калифу Хифтера в Ливии.
Применение первого принципа четко можно наблюдать в Беларуси. Когда в Минске начались протесты, Москву мало заботили демократические устремления белорусов. Однако российского президента Владимира Путина очень беспокоила перспектива еще одной «цветной революции». Так же, как и в случае с Украиной, Россию гораздо больше беспокоит стабильность и сохранение своих интересов в Беларуси, чем демократические чаяния людей. Более того, Россия утверждает, что эти демократические чаяния были состряпаны для белорусов на Западе.
Хотя протесты и уличное насилие — это не то же самое, что ведение боевых действий в обычном понимании, Россия считает эти два понятия синонимами. Россия рассматривает уличные протесты как форму гибридной войны, финансируемую, подстрекаемую и поддерживаемую западными правительствами. Вот почему в августе 2020 г., когда протесты достигли своего пика, Лукашенко заявил, что Россия предложила помощь в «обеспечении безопасности Беларуси». С точки зрения Москвы, если протесты и уличное насилие смогли свергнуть режим в Украине, то это же самое может случиться и в Беларуси. А если это произойдет в Беларуси, то может случиться и в России.
2. Сильное государство является единственной гарантией стабильности.
Огромная территория России и произошедшие в ней революции формируют ее мировосприятие, согласно которому для обеспечения стабильности необходимо иметь сильное государство под руководством сильного лидера. Слишком много демократии является дестабилизирующим фактором, и сильное государство является единственным решением. По мнению Льюиса, Кремль считает, что «демократизация и выборы часто дестабилизируют, и лучше иметь поддерживающего порядок авторитарного правителя чем плюралистический образ правления, при котором будут набирать силу террористические и повстанческие группировки». Рамзан Кадыров может служить примером правителя, поддерживающего порядок в потенциально нестабильном регионе.
Хотя этот принцип в российском мышлении всем хорошо известен, его применение по отношению к Беларуси имеет определенные нюансы. Как занимающий президентское кресло последние 27 лет и как единственный президент Беларуси с момента распада Советского Союза, Лукашенко как раз и является тем типом правителя, который обычно предпочитает Россия. Именно поэтому Москва и будет поддерживать его в краткосрочной перспективе – он представляется ей единственным лидером, имеющим достаточное политическое влияние, контроль над белорусской элитой и преданные ему силы безопасности, способные подавить протесты. Тем не менее, в долгосрочной перспективе появится напряженность между стабильностью, которую может обеспечить Лукашенко, и его сомнительной лояльностью по отношению к России. Несмотря на безупречную репутацию Лукашенко как сильного правителя, Россия воздерживается от стопроцентной поддержки его, учитывая, что в прошлом он неоднократно дистанцировался от Москвы, проводя многовекторную политику, сближаясь с Западом.
3. Как посредники, сильные государства лучше слабых.
Небольшой группе сильных государств гораздо легче навязать свою волю воюющим сторонам, чем большой группе слабых государств добиться прекращения огня на условиях, которые устроят все вовлеченные в конфликт стороны. Льюис отмечает, что «в комнату для переговоров может зайти только тот, кто имеет достаточно силы, чтобы оказать влияние на противостоящие вооруженные группировки». Например, в Афганистане, где бессчетное количество племенных и этнических групп, Россия предпочла ограничить количество участников, чтобы упростить процесс и отделить сильных от слабых.
Этот третий принцип Льюиса совершенно четко применяется в Беларуси. В целом, Москва предпочитает небольшое количество участников за столом переговоров и настаивает на том, чтобы у них было достаточно возможностей повлиять на ситуацию. Предпочтительность такого подхода существенно возрастает, когда конфликты возникают в регионах, где у России исторические связи, такие как Грузия, Украина или Беларусь. В Беларуси Россия ведет переговоры лишь с одним субъектом – с Лукашенко. У Москвы нет никакого интереса привлекать к переговорам лидера оппозиции Светлану Тихановскую, страны Прибалтики, Европейский союз, Украину или любую другую потенциально заинтересованную сторону. В Кремле знают, что эти другие субъекты будут настаивать на демократических реформах и смогут отдалить Беларусь от России.
4. Военная деятельность и мирные переговоры тесно взаимосвязаны.
Москва считает, что грань между войной и миром довольно размытая и нечеткая. Мирные переговоры являются неизбежным продолжением войны, что делает их неразделимыми. Льюис указывает на то, что взгляд России на мирные переговоры по своей сути связан с политикой силы, особенно военной силы. Те субъекты, которые могут продемонстрировать военную силу, получают место за столом переговоров. Например, сильные военные позиции Талибана обеспечили ему значительные преимущества в переговорном процессе о будущем Афганистана.
В отличие от Тихановской, Лукашенко контролирует жесткую силу в виде белорусской армии, служб безопасности и элиты страны. В декабре 2020 г. Министерство внутренних дел Беларуси опубликовало текст соглашения между службами безопасности Беларуси и России, которое «разрешает проведение в Беларуси полицейских операций и операций в сфере безопасности войсками российской национальной гвардии (Росгвардии), которая подчиняется непосредственно Кремлю». Имея доступ российских служб безопасности в Беларусь, Москва получает возможность направлять события в этой стране, если появится такая необходимость. От того, в какой степени России удастся внедриться в силы безопасности Беларуси, будет напрямую зависеть эффективность силового посредничества.
Что касается конвенциональных вооруженных сил, Путин и Лукашенко на встрече в сентябре 2020 г. в Сочи договорились, что военные учения двух стран на территории Беларуси будут проходить как запланировано. В марте 2021 г. Лукашенко публично выразил желание принять в Беларуси российские истребители и их пилотов при условии, что белорусским пилотам также будет разрешено летать на этих боевых самолетах. Хотя Лукашенко стремится получить российские технологии, он пока что не соглашается с просьбами Кремля разместить в Беларуси военные базы. Вопрос о размещении российских баз в Беларуси будет своего рода «лакмусовой бумажкой», показывающей, насколько сильное влияние имеет Россия на Лукашенко. Если Лукашенко изменит свою нынешнюю позицию, то это будет означать, что он утрачивает рычаги воздействия в отношениях с Россией.
Упор России на военную силу позволяет ей стать участником процесса преодоления кризиса и принять участие в переговорах. Став частью проблемы, Россия гарантирует себе роль в выработке ее решения, какое бы оно ни было. Часто такая позиция довольно выгодна, поскольку она позволяет Москве направлять события в других странах в нужную ей сторону и смещать баланс сил во время переговоров. Однако, профессор Центра им. Маршалла д-р Грэм Херд отмечает, что это приводит к парадоксальной ситуации, поскольку в отдельных случаях Россия не заинтересована в том, чтобы проблема была решена. Если будет заключено мирное соглашение, то это означает, что больше не существует необходимости в российском вмешательстве. А без вмешательства Россия может потерять рычаги влияния. Этот парадоксальный феномен можно наблюдать в Молдове и ее сепаратистском регионе Приднестровья, в котором Россия сохраняет свое военное присутствие уже довольно длительный срок. За этот период Молдова медленно отходила от России и двигалась в сторону Запада. Недавно Молдова присоединилась к Украине и Грузии и обратилась к ЕС с предложением наладить более тесное сотрудничество в будущем. Оставив конфликт в замороженном состоянии на такой длительный срок, Москва в конечном итоге потеряла некоторые из своих рычагов влияния.
5. Для убеждения сторон согласиться с мирными предложениями можно использовать недобросовестные методы.
Война и политика – это грязь. Россия считает, что миротворчество — это тоже грязное дело. Принуждение, шантаж, предложение бизнес-возможностей, манипуляции с предоставлением помощи и различные нарушения прав человека вполне приемлемы, если в результате достигается выгодный мир. Например, Россия использовала мирные переговоры после нагорно-карабахского конфликта 2020 г. для приобретения влияния в регионе. В своей работе «Поведение России в кризисной ситуации, Нагорный Карабах и Турция?» Льюис, Херд и Ричард Гирагосьян отмечают: «Если раньше Нагорный Карабах был единственной конфликтной зоной на территории бывшего Советского Союза, где не было российского присутствия, то теперь Россия имеет военные базы во всех трех государствах Южного Кавказа (более 11 тыс. военнослужащих) и укрепила свои экономические рычаги путем участия в патрулировании транспортных коридоров (Мехри и Лачин)».
Для достижения желаемых результатов Россия использует широкий спектр средств и методов. При помощи России Лукашенко заставил замолчать журналистов, насильственным путем подавил протесты и задержал 25 тыс. человек с целью остановить дальнейшие протесты. Что касается экономического фронта, то Россия предоставила Беларуси заем на 1,5 млрд. долл. США. Эти деньги сыграли огромную роль, поскольку ЕС после выборов в августе прошлого года ввел против Беларуси санкции. Беларусь уже была должна более 1 млрд. долл. США другим кредиторам и более 300 млн. долл. США российской государственной энергетической корпорации Газпром. Поэтому Беларусь нуждалась в деньгах, а Россия была единственной страной, имевшей желание дать ей заем. Мы так и не узнаем, на какие уступки пошел Лукашенко в обмен на 1,5 млрд. долл. США, но давление России в этой ситуации было очевидным.
23 мая 2021 г. Лукашенко заставил самолет авиакомпании «Ryanair», летевший рейсом 4978 из Греции в Литву, приземлиться в Минске, где белорусские власти арестовали оппозиционного активиста Романа Протасевича и его подругу Софию Сапегу. Эти дерзкие действия сродни отравлению спецслужбами России Сергея Скрипаля и Александра Литвиненко в Великобритании. И хотя роль Москвы в инциденте с самолетом «Ryanair» не ясна, более широкое послание активистам, выступающим против режимов в России и Беларуси, было предельно понятным: вы нигде не будете в безопасности. Это может служить примером того, как Россия использует нечистоплотные методы для достижения своих целей.
6. Все конфликты имеют региональное измерение.
Вместо использования универсальных принципов, таких как права человека, Москва анализирует каждый конфликт через призму региональности с почтительным отношением к сильным субъектам в регионе. Как считает Льюис, Москва «всегда начинает усилия по разрешению конфликта с достижения регионального консенсуса, позволяющего ей дальше двигаться вперед». В Ливии, например, Россия анализирует сильных региональных субъектов и просчитывает перспективы достижения мира и сохранения собственных интересов.
В Чечне, Грузии, Украине, Беларуси и других регионах, прочно связанных с Россией, Москва слегка меняет свои расчеты. Вместо анализа сильных субъектов в регионе Россия применяет более жесткий подход к двусторонним отношениям. По отношению к регионам, которые Россия считает своими привилегированными сферами влияния, она готова пойти на более высокий стратегический риск, чтобы сохранить эти регионы в своей орбите.
Так же, как и с Украиной, Россия имеет с Беларусью прочные исторические, этнические и региональные связи. Россия и Беларусь уходят корнями в Киевскую Русь, образовавшуюся в IX веке федерацию восточнославянских народов. По данным Национального статистического комитета Беларуси, 83% белорусов относят себя к Восточной православной церкви, 72% белорусов дома говорят на русском языке (26% дома говорят на белорусском), и 56% импорта Беларуси поступает из России.
Помимо исторических и культурных связей Беларусь и Россию объединяют также связи политические. В 1999 г. Россия и Беларусь подписали соглашение о создании Союзного государства. Это соглашение позволяет их гражданам путешествовать, жить и работать в обеих странах без прохождения официальных иммиграционных процедур. Однако, инициативы в рамках Союзного государства сейчас застопорились. Олег Чуприна в своей статье, опубликованной Лондонским институтом экономики, пишет: «В середине 1990-х гг. Лукашенко предложил идею т.н. Союзного государства с участием Беларуси и России. В 1999 г. было подписано соответствующее соглашение. Предполагалось, что окончательным устремлением Лукашенко было стать президентом объединенного государства, учитывая, что его российский коллега Борис Ельцин в то время тяжело болел. В конечном счете, восхождение Путина как преемника Ельцина положило конец этим амбициям. Лукашенко, не желая играть второстепенную роль, быстро утратил интерес к такому союзу». Протесты в Беларуси ослабили переговорные позиции Лукашенко, и Россия, похоже, готова с новой силой отстаивать некоторые из инициатив Союзного государства. Существующие исторические, культурные и политические связи дают Москве большой объем информации и рычаги давления в ее стратегии силового посредничества в Беларуси.
7. Запад – это часть проблемы, а не часть решения.
При Путине Россия начала более откровенно заявлять о своем недовольстве вмешательством западных стран. Льюис замечает, что «Москва утверждает, что именно вмешательство западных держав является основной причиной конфликтов на Ближнем Востоке и в других регионах». По мнению России, «либеральное миротворчество», «война с терроризмом» и «продвижение демократии» являются всего лишь нарративами, скрывающими преследование Западом своих интересов по всему миру.
В равной степени Путин скептически относится и к внешнеполитическому подходу Запада к России. Недавно Путин дал Федеральной службе безопасности следующее описание западной политики сдерживания: «Это не соревнование как естественная часть международных отношений, а постоянная и в высшей степени агрессивная политика, нацеленная на срыв нашего развития, на его замедление и на создание проблем вдоль нашего внешнего периметра, провоцирующая внутреннюю нестабильность, подрывающая ценности, объединяющие российское общество, и в конечном счете ослабляя Россию и заставляя ее принять управление извне, как это происходит в некоторых постсоветских государствах». Путин, родившийся и получивший образование в советское время, взрастил в себе эти антизападные настроения до таких пределов, что сейчас они стали основным философским убеждением, присутствующим во всех его действиях.
С точки зрения Москвы, Беларусь представляет собой еще один пример вмешательства Запада во внутренние дела суверенного государства. Путин и Лукашенко считают, что протесты в Беларуси организованы и подпитываются западными службами безопасности, неправительственными организациями и медийными платформами. Независимо от того, насколько достоверны эти российские обвинения, это именно тот нарратив, в который, по мнению бывшего московского корреспондента Би-Би-Си Ангуса Роксбурга, Путин действительно верит. Таким образом, российские лидеры считают, что протесты в Беларуси, как минимум частично, являются следствием провокаций Запада с целью привлечь еще одно постсоветское государство на свою сторону.
Беларусь – отдельный случай.
Использование описанной Льюисом схемы силового посредничества для анализа действий России в Беларуси показывает, что все семь принципов российский стратегии силового посредничества, хотя и в различной степени, применимы к Беларуси, что делает эту схему эффективным инструментом для понимания российского подхода к этой стране. Однако, отдельные аспекты стратегии России в Беларуси выходят за рамки схемы Льюиса. Ситуация в этой стране отличается от обычного российского подхода силового посредничества в других регионах.
У России в Беларуси другие «красные линии».
В отличие от таких отдаленных мест как Ливия, Беларусь и Украину Путин считает просто продолжением России. Он высказал эту убежденность в Киеве в июле 2013 г. во время празднования 1025-й годовщины Крещения Руси Великим князем Владимиром. Когда напряженность между Украиной и Россией из-за ожидаемого подписания соглашения об ассоциации Украины с ЕС достигла своей высшей точки, Путин напомнил украинцам о том, что белорусы, украинцы и русские представляют собой единый народ. Тогда он сказал: «Как указано в повестке дня и в основной программе, вы пришли сюда, чтобы обсудить важность цивилизационного выбора Украины. Это цивилизационный выбор не только Украины. Именно на этом месте на реке Днепр, где проходило крещение, был сделан выбор для всей Святой Руси, для всех нас. Наши предки, жившие на этих землях, сделали этот выбор для всего нашего народа. Когда я говорю «для всего нашего народа», то вы, конечно, знаете сегодняшние реалии, знаете, что есть украинский народ и белорусский народ, и мы уважаем все компоненты этого наследия, но в то же время в основе этого наследия лежат общие духовные ценности, которые делают нас единым народом».
По мнению Путина, у украинцев в действительности не было выбора отвернуться от России и присоединиться к ЕС. Выбор был сделан в 998 г. князем Владимиром. Приняв православие, Владимир навсегда сделал потомков Киевской Руси одним народом, включая современную Россию, Беларусь и Украину. Через шесть месяцев после 1025-й годовщины Крещения Россия присоединила к себе Крым.
Так же, как он это делает в Украине, в Беларуси Кремль проводит «красные линии», при пересечении которых последуют силовые действия. Например, Россия не позволит, чтобы насильственные протесты свергли Лукашенко, как украинцы в 2014 г. прогнали бывшего в то время президентом Виктора Януковича в ходе протестного движения под называнием Евромайдан. В случае серьезный угрозы переворота будут задействованы службы безопасности и конвенциональные воинские подразделения. Ради сохранения стабильности в Беларуси и выживаемости собственного режима (в свете протестов в поддержку критика Путина Алексея Навального) Россия не может себе позволить «уступить требованиям улицы».
Чем дольше Лукашенко будет находиться у власти, тем больше риск нарастания антироссийских настроений в Беларуси.
У российской внешней политики есть тенденция видеть движения в черно-белом цвете – либо пророссийские, либо прозападные. Тем не менее, в своей статье «Американская модель для Беларуси», опубликованной в журнале «The Strategist», бывший министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт отмечает, что протесты в Беларуси отличаются от «Оранжевой революции», или Евромайдана, в Украине. В Украине Евромайдан стал прямым ответом на отказ Януковича от европейской интеграции. В Беларуси, пишет Бильдт, «более существенную роль играют внутренние факторы, и вопрос о том, быть ли стране ориентированной на Европу или на Россию, почти не обсуждается. Белорусы уже просто сыты по горло 26-летним правлением человека, который все больше теряет связь с обществом».
Опросы населения подтверждают вывод Бильдта. Тем не менее, настроения меняются. По данным сотрудника Московского центра Карнеги Артема Шрайбмана, «при телефонном опросе 1 008 респондентов, проведенном 5-8 ноября (2020 г.) Белорусской аналитической мастерской (BAW), задавался вопрос, было бы белорусам лучше в союзе с ЕС или в союзе с Россией. Сорок процентов высказались за союз с Россией, в то время как 33% выбрали ЕС в отличие от 52% и 27% соответственно во время опроса в сентябре». И хотя этот сдвиг довольно существенен, Шрайбман говорит, что такие колебания мнений характерны для белорусского общества. Объясняя этот общественный диссонанс, Шрайбман отмечает, что «белорусы восхищаются ЕС, потому что жизнь там лучше, но при этом любят Россию, поскольку она «своя», т.е. ближе к их сердцам». Важно будет посмотреть, как Москва в дальнейшем будет пытаться уравновесить все эти риски.
Лукашенко – искушенный политик, находящийся у власти 27 лет, которого часто называют «последним диктатором Европы». Заменить его на другую фигуру, лояльную к России, будет нелегко. Весь свой президентский срок Лукашенко правил в российской сфере влияния, он близко знаком с российской стратегией силового посредничества. Например, называя белорусские протесты очередной «цветной революцией» Запада, Лукашенко делает Путина заложником его же собственной риторики. Как может Путин осуждать роль Запада в протестах в поддержку Навального, но закрывать глаза на такое же коварство Запада в Беларуси? Лукашенко также опасается, что Россия может поддержать кого-то из его политических противников. Виктор Бабарико, бывший глава Белгазпромбанка, российского коммерческого банка, работающего в Беларуси, считался наиболее серьезным политическим оппонентом, когда его арестовали в 2020 г. по обвинению во взяточничестве и уклонении от уплаты налогов. В 2021 г. после судебного процесса, который международные наблюдатели осудили как фарс, он был признан виновным и осужден на 14 лет тюрьмы.
Путина Лукашенко устраивает не совсем, поскольку белорусский правитель сопротивляется Кремлю по целому ряду вопросов. В прошлом Лукашенко брал займы у России и у Международного валютного фонда, чтобы сохранить суверенитет и укрепить свои позиции в правительстве Беларуси. Лукашенко также отверг предложение разместить крупную российскую военную базу в Беларуси. После российской аннексии Крыма Лукашенко не поддержал эти действия России, чем разозлил Путина.
Лукашенко понимает, что чрезмерная зависимость от России делает Беларусь восприимчивой к российскому силовому посредничеству. Именно поэтому он уже давно начал заигрывать с Западом, чтобы уравновесить российское влияние в Беларуси. Однако, сейчас Европа закрыла перед ним дверь к сотрудничеству. Фальсификация результатов выборов, жестокое обращение с протестующими и принудительная посадка рейса 4978 авиакомпании «Ryanair» исключили возможность сотрудничества с Лукашенко в будущем, что привело его к необходимости установить более тесные связи с Москвой. Несмотря на то, что выбор вариантов у него сократился, Лукашенко остается искушенным политиком со знанием российской стратегии силового посредничества, что мешает России посадить на его место своего ставленника.
Похоже, Россия предпочитает продвижение вперед посредством конституционной реформы.
Несмотря на нежелание уйти со своего поста, Лукашенко допустил возможность проведения конституционных реформ. После своей встречи с Путиным 14 сентября 2020 г. Лукашенко в принципе согласился провести конституционные реформы, однако до сих пор так и не предоставил никаких деталей и не установил четкого конечного срока. Министр иностранных дел России Сергей Лавров открыто дал понять, что Путин теряет терпение, видя, насколько медленно продвигаются конституционные реформы Лукашенко. В ходе визита в Минск 26 ноября 2020 г. Лавров заметил, что «Как президент Путин неоднократно подчеркивал, мы заинтересованы в том, чтобы эти инициативы были воплощены в жизнь». Россия хочет видеть в Беларуси стабильность и сильную государственную власть. Подталкивание Лукашенко к проведению конституционных реформ преследует цель сохранения в Беларуси сильного государства, но также укрепляет российские рычаги влияния в отношениях с белорусским правителем, одновременно с этим предлагая фиговый листок тем, кто устал от правления Лукашенко.
16 февраля 2021 г. на Всебелорусском народном собрании Лукашенко принимал преданную ему элиту страны. Там он заявил, что поддержит конституционную реформу, которая «передаст полномочия другим ветвям власти» и предложил закрепить в новой конституции роль Всебелорусского народного собрания. Такой шаг проложил бы дорогу Лукашенко от его нынешней президентской роли к роли «председателя собрания», таким образом удовлетворяя желание России видеть конституционные реформы в Беларуси, но при этом оставаясь самым властным человеком в стране.
Еще один насущный вопрос состоит в том, какие рычаги влияния имеет Лукашенко в отношениях с Москвой. Хотя эти рычаги и представляются минимальными, у Лукашенко есть один большой козырь – отсутствие альтернатив у России. России нужна преданность и стабильность. Похоже, Лукашенко является единственной фигурой, способной это обеспечить. Он должен будет публично пресмыкаться перед Москвой. Возможно, ему придется принести в жертву какую-то часть суверенитета Беларуси и начать реализовывать некоторые инициативы Союзного государства. Некоторые российские предложения, такие как введение единой валюты, вновь будут обсуждаться. Возможно, Лукашенко придется позволить размещать российские военные базы на территории Беларуси. До сегодняшнего дня Лукашенко сопротивлялся идее слияния России и Беларуси. В марте 2021 г. он назвал такое слияние «глупым» и настаивал на том, что Беларусь останется суверенным и независимым государством. На какие бы уступки Лукашенко ни пошел, он запросит за них высокую цену. В обмен на уступки он потребует сохранения своего поста. Или как президент Беларуси, или как председатель собрания с новыми полномочиями, Лукашенко, скорее всего, останется белорусским политиком с наибольшей властью.
Заключение
Схема силового посредничества, описанная Льюисом, представляет собой эффективный инструмент для понимания российского подхода к ситуации в Беларуси. Там можно наблюдать аспекты всех семи принципов силового посредничества. В частности, Россию гораздо больше беспокоят стабильность и обеспечение своих интересов, чем признание демократических устремлений белорусов. Более того, Россия предпочла вести переговоры с Лукашенко, потому что он в Беларуси контролирует элиту, вооруженные силы и службы безопасности. Для достижения намеченных целей Россия применяет нечистоплотные методы. Предоставление займов на определенных условиях, вымогательство и использование рычагов давления являются обычными средствами навязывания своей воли. Россия также принимает во внимание региональные факторы. На постсоветском пространстве Россия следит за тем, чтобы не пересекались установленные ею «красные линии». Как она это сделала в Крыму и на Донбассе, в Беларуси Россия без колебания применит военную силу, чтобы не допустить сближения этой страны с Западом. И наконец, Россия видит в Западе проблему. Она считает, что общественные движения, такие как мы наблюдаем в Беларуси, представляют собой инспирированные Западом «цветные революции», нацеленные на то, чтобы окружить и ослабить Россию. В результате, чтобы обеспечить свои интересы, Москва готова пойти в своей привилегированной сфере влияния на стратегический риск.
У российской стратегии силового посредничества в Беларуси есть много особых аспектов. В Беларуси у России существенные культурные и экономические преимущества. Белорусы гордятся своими историческими связями с Россией, и они в огромной степени зависимы от российских ресурсов и рынков. Общественные опросы показывают, что белорусы к России относятся более благосклонно, чем к Западу. Несмотря на ряд частичных преимуществ Москвы, Лукашенко остается искушенным политиком, который близко знаком с российской стратегией силового посредничества. У него многолетний опыт сопротивления путинским посягательствам на его власть и правление. В прошлом, чтобы сопротивляться российскому давлению, Лукашенко заигрывал с Западом. Однако, фальсификация выборов, жестокое подавление протестов и инцидент с рейсом 4978 авиакомпании «Ryanair» закрыли ему возможность использовать Запад в противовес России. Поэтому, сейчас у него более слабые позиции, чем были перед выборами. Тем не менее, у Лукашенко сохраняются определенные рычаги влияния, поскольку у России очень ограниченные альтернативы для его замены. На каком-то этапе Лукашенко может согласиться на конституционные реформы, в результате которых он с поста президента перейдет на пост председателя вновь сформированного собрания. Заглядывая вперед, можно предположить, что Лукашенко, скорее всего, останется белорусским политиком с наибольшими полномочиями. Перефразируя известное выражение Марка Твена, можно сказать, что сообщения о смерти Лукашенко, похоже, сильно преувеличены.
Комментарии закрыты.