Джеймс К. Уитер, профессор Центра им. Маршалла
Отношения между Западом и Россией вернулись к тому уровню недоверия и антипатии, который наблюдался лишь на пике холодной войны. В декларации НАТО, принятой на саммите в Брюсселе в июле 2018 г., указывается, что «агрессивные действия России, включая угрозу применения и применение силы ради достижения политических целей, бросают вызов Альянсу и подрывают евро-атлантическую безопасность и основанный на правилах международный порядок». Похоже, что российский президент Владимир Путин исполнен решимости восстановить статус России как великой державы, в том числе и за счет распространения своего влияния на соседние страны. Скорее всего, Россия и дальше будет прибегать к кампаниям дезинформации и вредоносным кибероперациям в попытке разделить и ослабить Запад, в то же время стараясь избежать прямой военной конфронтации с НАТО.
В нынешней накаленной международной обстановке существует опасность возникновения вооруженного конфликта из-за ошибки в расчетах или авантюризма. Основным центром стратегического внимания НАТО являются уязвимые прибалтийские государства и Польша. Существуют опасения, что готовые к крупномасштабному наступлению на этом театре военных действий российские силы захватят периферийные территории прежде, чем НАТО сможет полностью мобилизоваться, а затем введут в действие системы преграждения доступа/блокирования зоны с целью воспрепятствовать подготовке контрнаступления альянса. Пол Корниш и Кингсли Дональдсон в своей книге «Мир войны – 2020» высказывают предположение, что действия России могут базироваться на рискованном допущении, что многие члены НАТО не захотят вступать в крупномасштабную войну с целью вернуть оккупированные территории, особенно если российское правительство объявит о том, что его ограниченные цели достигнуты и дальнейшие военные действия не планируются. Неспособность НАТО принять ответные действия подорвет доверие к ней как к военному альянсу и навсегда изменит баланс сил в Европе.
В ответ на этот вызов в наиболее уязвимых странах альянса НАТО разместила многонациональные боевые группы. Этот шаг, известный как Усиленное передовое присутствие, означает, что в случае российской агрессии основные страны НАТО будут напрямую участвовать в боевых действиях с самого начала. И хотя размеры этих сил довольно скромные, их присутствие усложнит России процесс принятия решений в случае кризисной ситуации, поскольку появится угроза более крупномасштабной войны. Такая война с НАТО будет крайне рискованным предприятием для России, не в последнюю очередь потому, что в затянувшемся конфликте даст о себе знать ее относительная экономическая и военная слабость. Таким образом, какие-то военные авантюры на восточном фланге НАТО для России остаются довольно рискованным вариантом.
Основываясь на предположении, что Россия и дальше будет стремиться разделить Запад, будет разумным сделать вывод о том, что она попытается найти менее проблематичную мишень на флангах НАТО, чтобы протестировать солидарность альянса. В данной статье проводится анализ, в какой степени таким целевым объектом России может стать норвежский архипелаг Свалбард. Хотя академический интерес к вопросам безопасности Арктики возрастает, проблема Свалбарда по-прежнему остается недостаточно изученной. Статья нацелена на то, чтобы повысить информированность широкого круга исследователей вопросов безопасности и обороны о статусе архипелага Свалбард и о его потенциальной уязвимости.
В первой части этой статьи анализируется необычный юридический и политический статус Свалбарда, приведший к разногласиям между Норвегией и Россией, что является свидетельством уязвимости этого архипелага. Во второй части рассматриваются амбиции России в Арктике и смещение баланса между сотрудничеством и конкуренцией в регионе. Затем следует умозрительная дискуссия о потенциальной российской угрозе архипелагу Свалбард и о гипотетических ответных мерах Норвегии и ее союзников, если такая угроза станет ярко выраженной.
СПОРНЫЙ СТАТУС СВАЛБАРДА
Свалбард – это группа островов в пределах Полярного круга в 400 милях (640 километрах) к северу от материковой части Норвегии. На архипелаге полярный климат, но на него влияет Гольфстрим, и некоторые территории вокруг островов не имеют снежного покрова, хотя и являются районами вечной мерзлоты; большинство территории архипелага составляют ледники и снежные равнины. В число имеющихся природных ресурсов входят уголь, железная руда, медь, цинк, фосфаты, а также дикие животные и рыба. Считается, что в прибрежном шельфе имеются запасы нефти и газа. На Шпицбергене, самом крупном острове, расположены основные поселения с общим количеством жителей примерно 2,5 тыс. по данным за 2016 г. Единственной промышленной деятельностью является добыча угля, однако ее важность постепенно снижается. Более важными становятся такие сферы как научные исследования, высшее образование, туризм и проекты, связанные с космосом. Граждане Норвегии составляют самую многочисленную общину, однако живут там люди со всего мира. Основная часть населения живет в столице, в г. Лонгьир. Вторым по величине поселением является Баренцбург, угледобывающий центр, где проживает большинство русскоязычного населения архипелага. Согласно условиям Свалбардского договора (первоначально называвшегося Шпицбергенским трактатом) от 1920 г., граждане 46 подписавших этот договор стран могут селиться на Свалдбарде без разрешения на работу или на жительство.
Статья 1 Свалбардского договора предоставляет Норвегии «полный и абсолютный суверенитет» над архипелагом. Однако, этот суверенитет сопровождается некоторыми ограничениями, налагаемыми международным законодательством на право Норвегии осуществлять свои полномочия. Договор дает всем подписавшим его странам равные права в таких аспектах как рыболовство и охота на суше и в территориальных водах. Граждане стран-подписантов договора имеют равные права доступа и въезда «по любой причине и с любой целью», подчиняясь при этом местным законам и правилам. Статья 7 дает им всем равный статус в вопросах владения собственностью и прав на разработку месторождений полезных ископаемых. Статья 9 устанавливает военные ограничения и звучит следующим образом: «На территориях, указанных в статье 1, Норвегия обязуется не создавать и не разрешать создавать военно-морские базы любого типа и не строить на указанных территориях, которые ни при каких условиях не могут использоваться в военных целях, никаких укрепительных сооружений».
В своем докладе о статусе Свалбарда Министерство юстиции и общественной безопасности Норвегии утверждает, что страна «имеет исключительные права на осуществление полномочий в отношении всех граждан и компаний … на всей территории». Норвежская интерпретация статьи 9 Свалбардского договора предусматривает запрет на любую иностранную военную деятельность, но при этом не запрещает доступ на острова Вооруженных сил Норвегии при осуществлении права Норвегии на суверенитет и охрану окружающей среды. Это включает в себя визиты норвежских военных, в частности, судов Службы береговой охраны, и проведение Норвегией оборонительных мероприятий, в том числе и таких, которые соответствуют статье 5 НАТО. При отсутствии на Свалбарде военной базы, работающая на пределе возможностей Служба береговой охраны является единственным государственным институтом Норвегии, обеспечивающим морскую безопасность архипелага на постоянной основе.
Норвежская интерпретация Свалбардского договора оспаривается другими подписавшими его странами. Что касается России, то этот вопрос еще с советских времен был предметом частых дипломатических трений, описанных в работе Кристиана Атланда и Торбьерна Педерсена, опубликованной в 2008 г. в журнале «European Security». Особенно напряженный характер носят споры относительно прибрежных вод. Конвенция ООН по морскому праву (UNCLOS) предусматривает демаркацию и определяет права доступа в прибрежные районы, а также в районы в открытом море. В 1920 г. территориальные воды составляли всего лишь три морские мили, однако в 2003 г. Норвегия в одностороннем порядке расширила свои территориальные воды вокруг Свалбарда до 12 морских миль – нормы, зафиксированной в UNCLOS. С этим изменением согласились только Канада и Финляндия. Еще более противоречивым является вопрос об исключительной экономической зоне (ИЭЗ). UNCLOS позволяет государству заявить о создании на своем континентальном шельфе ИЭЗ, которая может протянуться до 200 морских миль от его побережья. ИЭЗ дает государству «суверенные права на освоение зоны и использование ее природных ресурсов». Ни одно другое государство не имеет права использовать природные ресурсы признанного континентального шельфа без согласия соответствующего прибрежного государства.
Поскольку Свалбардский договор был подписан до заключения Конвенции ООН по морскому праву, в его тексте не упоминается район за пределами территориальных вод. Поэтому Норвегия утверждает, что в соответствии с Конвенцией ООН у нее есть исключительные права на континентальный шельф, а Свалбардский договор в этом случае просто не применим. Россия и несколько других стран, подписавших договор, не согласны с претензией Норвегии и ставят под вопрос ее законное право на морские зоны вокруг Свалбарда без их согласия. Об этом пишет Марлен Ларуэль в своей книге «Российские стратегии в Арктике и будущее Крайнего Севера». Несмотря на свое заявление о праве на установление полноценной ИЭЗ вокруг Свалбарда, Норвегия предпочла такую зону не создавать. Вместо этого она создала в 1977 г. рыбоохранную зону (РОЗ) протяженностью в 200 морских миль. Легитимность РОЗ также является источником разногласий, причем не только с Россией. Некоторые страны Европейского союза также утверждают, что положения Свалбардского договора применимы за пределами территориальных вод и охватывают континентальный шельф.
Несмотря на частые проявления несогласия относительно отдельных деталей, Россия в целом признает норвежскую юрисдикцию над Свалбардом, хотя, как пишет Ларуэль, она претендует на особый статус среди подписавших договор государств, аргументируя это долгими историческими связями с архипелагом. С конца 1990-х гг. действия Норвегии по защите сокращающихся рыбных запасов вокруг Свалбарда привели к многочисленным инцидентам с российскими рыбаками и официальными представителями. Эти инциденты, которые могли перейти в серьезный конфликт, были урегулированы дипломатическими средствами. В 2010 г. Россия и Норвегия подписали договор, определивший делимитационную зону в Баренцевом море и в Арктическом океане. Это устранило многие более крупные проблемы, связанные с правами на рыболовство в регионе, однако Россия подчеркнула, что этот договор не разрешил спор относительно делимитации вод вокруг Свалбарда. В 2015 г., когда Норвегия возле Свалбарда открыла три новых площадки для нефтегазовых разработок, Россия высказала свои возражения, утверждая, что этот шаг игнорирует права других государств по Свалбардскому договору.
Водное пространство вокруг архипелага – не единственный предмет разногласий. В 2001 г. Россия выступила против принятия Закона о защите окружающей среды на Свалбарде, утверждая, что этот закон является попыткой Норвегии оспорить права других стран на угледобычу на островах и помешать российскому присутствию на архипелаге. Дипломатические последствия российской аннексии Крыма в 2014 г. коснулись также и Свалбарда. В 2015 г. произошел скандал, когда заместитель премьер-министра России Дмитрий Рогозин нанес необъявленный визит на Свалбард, несмотря на то, что находился под норвежскими санкциями за свою роль в конфликте в Украине. В ответ в 2017 г. Россия высказалась против ознакомительного визита парламентариев стран НАТО. Россия осуждает участие НАТО в развитии архипелага Свалбард, заявляя, что это подрывает демилитаризованный статус островов в том виде, в каком его видит Россия. Она ужа давно возражает против интеграции архипелага в командные структуры НАТО и визитов боевых кораблей и военных грузовых самолетов Норвегии. Размещение на Свалбарде научных объектов, включая радарную установку (в 1996 г.) и спутниковую станцию (в 1997 г.), вызвало особо гневную реакцию России и резкие возражения, которые, возможно, можно считать обоснованными. Как отмечают Тимо Койвурова и Филип Холиенсин в статье, опубликованной в 2017 г. в журнале «Polar Record», эти объекты могут использоваться для отслеживания траектории полета баллистических ракет. Операции российских коммерческих вертолетов и транзитная переправка российских военнослужащих через Свалбард во время учений в 2016 г. вызвали беспокойство норвежской стороны. Как указывалось выше, в документе о статусе Свалбарда указывается, что Вооруженные силы Норвегии могут посещать Свалбард для осуществления суверенитета и защиты окружающей среды, в то время как любая военная деятельность иностранных государств на архипелаге запрещена. За исключением случаев «мирного прохода» через территориальные воды страны, Норвегия требует, чтобы любое военное или гражданское судно иностранного государства, желающее войти в территориальные воды вокруг Свалбарда, сначала обратилось за разрешением по дипломатическим каналам. Это правило распространяется на заходы судов в порты и посадки самолетов в аэропортах.
В последние годы отношения между Норвегией и Россией испортились. На заседании Совета Баренцева/Евроарктического региона в октябре 2017 г. российский министр иностранных дел Серей Лавров выразил недовольство политикой Норвегии в отношении Свалбарда. В том же месяце в российской оценке морских угроз попытки Норвегии установить «абсолютную национальную юрисдикцию» над архипелагом указывались в качестве потенциальной причины войны. Россия также пригрозила «последствиями» после того, как в 2018 г. было объявлено о планах удвоить количество американских морских пехотинцев, проходящих обучение в северной Норвегии, и утверждала, что размещение американских военнослужащих идет вразрез с односторонним решением Норвегии не предоставлять свою территорию для постоянного базирования иностранных войск, принятым в 1949 г. В ответ министр иностранных дел Норвегии Ине Мари Эриксен Сёрейде заявила, что в Норвегии нет американских военных баз, и что возросшее число американских морских пехотинцев в Норвегии никак не нацелено против России, что прозвучало не вполне искренне.
БЕЗОПАСНОСТЬ И РОССИЙСКИЕ АМБИЦИИ В АРКТИКЕ
В российских правительственных заявлениях подчеркивается необходимость конструктивного диалога, развития и сотрудничества в Арктике. Россия соблюдает международные соглашения по обеспечению морской безопасности, она также является активным членом Арктического совета и других невоенных региональных организаций. На Арктическом форуме 2017 г. Путин заявил, что «Россия считает, что в Арктике нет потенциала для конфликтов. Международное право четко определяет права прибрежных и других стран и обеспечивает прочную основу для сотрудничества». В последней версии Стратегии национальной безопасности России указывается, что «Особое значение имеет развитие равноправного и взаимовыгодного международного сотрудничества в Арктике». Арктика уже давно является стратегическим приоритетом для России как с экономической, так и с военной точки зрения. Как пишет Мальте Хамперт в своей статье, опубликованной в 2018 г. в газете «High North News», Северный морской путь, в частности, имеет важное значение для энергетического и промышленного развития России. Однако, западные санкции, введенные в ответ на оккупацию Крыма, отрицательно повлияли на планируемый экономический рост, что снижает заинтересованность России в сотрудничестве в регионе. Такое мнение высказал Йон Рахбек-Клемменсен в своей работе, опубликованной в 2016 г. в журнале «Polar Record».
Обычно именно сотрудничество характеризовало отношения России с другими государствами арктического региона, однако с недавних пор стали появляться свидетельства того, что Россия перешла к более конкурентному и антагонистическому подходу. Вновь возникшее противостояние между НАТО и Россией подорвало сотрудничество и сделало споры более трудноразрешимыми и потенциально более опасными. Россия наращивает свою военную мощь в регионе путем усиления Северного флота, добавления двух арктических пехотных бригад, возведения новой и перестройки старой военной инфраструктуры и проведения более частых военных учений. Такое наращивание военной силы отражает приоритеты безопасности России, связанные с Арктикой, и как раз в то время, когда регион стоит на пороге беспрецедентных перемен и развития. Однако, это также и ответ на растущее восприятие НАТО России как угрозы. Военная доктрина Российской Федерации в 2014 г. назвала НАТО основной внешней военной угрозой. Российская Стратегия национальной безопасности также считает НАТО угрозой безопасности, особенно подчеркивая близость вооруженных сил альянса к российским границам, наличие систем противоракетной обороны и предполагаемые нарушения норм международного права.
Кольский полуостров по-прежнему имеет критически важное значение для национальной безопасности России, не в последнюю очередь в связи с тем, что большинство российских морских сил стратегического ядерного сдерживания базируются в Мурманской области. Военно-морская база в Североморске является основным пунктом базирования Северного флота, который составляет примерно две трети всех Военно-морских сил России. Многие из судов этого флота были построены еще в советские времена, но принимаются на вооружение и новые суда, самолеты и вертолеты, совершенствуется инфраструктура, а также принята программа учений, призванных повысить уровень оперативной готовности. Как указывают Майкл Кофман и Джефри Эдмондс в статье, опубликованной в 2017 г. в журнале «The National Interest», на Новой Земле и на Земле Франца Иосифа построены новые базы, а процесс перевооружения в основном сосредоточен на противокорабельных ракетах большой дальности, авиации наземного базирования, подводных лодках, батареях крылатых ракет берегового базирования и минах для обеспечения многоуровневой оборонительной стратегии, нацеленной на то, чтобы держать натовские военные корабли на достаточном расстоянии. Аналитики расходятся во мнении относительно того, насколько эти военные приготовления России представляют угрозу для НАТО. Некоторые из них, как, например Майкл Бейерс, опубликовавший в 2017 г. в журнале «International Relations» свою статью, утверждают, что укрепление военных позиций России носит, в основном, оборонительный характер. В этом отражается необходимость восстановить национальные возможности после значительных сокращений военных расходов в 1990-х гг. и ответить на потенциальные вызовы безопасности России в ее Арктической зоне в результате возросшей экономической активности в регионе. Другая группа экспертов, в том числе официальные представители НАТО, рассматривают рост военных возможностей, инфраструктуры и активности России в Арктике как свидетельство намерения добиваться военного превосходства в регионе.
Норвегия поддерживает с Россией двойственные отношения. Ее долгосрочная политика характеризуется осторожным подходом, сочетающим сдерживание и оборону посредством членства в НАТО и двусторонние усилия с целью примирить и успокоить своего гигантского соседа. Норвегия продолжает сотрудничать с Россией в таких сферах как рыболовство, безопасность границ, поисково-спасательные операции и урегулирование инцидентов на море. Сотрудничество служб береговой охраны двух стран не подпадает под ограничения, введенные в 2014 г.; существует также «горячая линия» между Объединенным оперативным штабом в г. Бодё и российским Северным флотом. И все же, после аннексии Крыма большая часть военного сотрудничества была приостановлена, и сейчас уровень обмена информацией между Россией и НАТО о проводимых учениях и размещении войск еще ниже, чем он был на заключительном этапе холодной войны. Например, Норвегию не проинформировали о крупных учениях Северного флота в мае 2018 г. Что же касается Свалбарда, то не существует институтов, которые бы смогли урегулировать разногласия относительно предполагаемой незаконной военной деятельности на архипелаге или вокруг него. Ежегодные встречи начальников штабов обороны двух стран, отвечающих за регион Арктики, в 2014 г. были приостановлены, и Россия больше не участвует в заседаниях «Круглого стола сил безопасности Арктики». Прекратились также двусторонние и многосторонние учения, призванные укрепить взаимное доверие. Что касается Арктического совета, основного межправительственного форума, способствующего сотрудничеству в регионе, то из круга полномочий этого органа аспекты военной безопасности совершенно четко исключаются.
Официальная позиция правительства Норвегии заключается в том, что Россия не представляет военной угрозы. Стратегической целью Норвегии в регионе Арктики, как утверждает посольство Норвегии в Лондоне, остается обеспечение «предсказуемости и региональной стабильности» путем уважения норм международного права. Похоже, что существует ярко выраженное нежелание отказаться от принципа, гласящего, что арктический регион характеризуется «низким уровнем напряженности». Тем не менее, Норвегию все больше беспокоят военные возможности России на Крайнем Севере, и она начала повышать свою боевую готовность, закупать новое оборудование и организовывать совместные учения с союзниками, в том числе и учения «Единый трезубец», проведенные в октябре 2018 г. Норвегия призывает НАТО больше обращать внимание на район Крайнего Севера и рекомендует усилить морские возможности альянса, усовершенствовать командную структуру, чаще проводить военные учения и тренинги и повысить уровень присутствия натовских сил с тем, чтобы укрепить региональное сдерживание и коллективную оборону.
РОССИЙКАЯ УГРОЗА СВАЛБАРДУ
За последнее десятилетие Россия модернизировала свои вооруженные силы и создала хорошо подготовленную, технологически передовую армию, которая приобрела боевой опыт в Украине и Сирии. Недавние военные учения, такие как «Запад-2017», продемонстрировали растущие военные возможности России, что встревожило западные страны. Норвежский комментатор Кьетил Стормарк даже утверждал, что в ходе российских учений «Запад» в числе сценариев было нападение на Свалбард, к чему разведслужба Норвегии была совершенно не готова. Военная разведка Норвегии и Россия опровергли сообщения о том, что такое «нападение» в ходе учений отрабатывалось. Некоторая информация относительно учений «Запад-2017» была преувеличенна и неточна. Тем не менее, более трезвый анализ позволяет сделать вывод о том, что эти учения были смоделированы таким образом, чтобы подготовить российские силы к крупному межгосударственному конфликту, и что масштаб учений был гораздо большим, чем заявляли российские власти. В отработке сценариев учений «Запад», в числе которых были запуск межконтинентальной ракеты и ракетный удар по военно-морским силам противника, основную роль играл Северный флот в статусе (арктического) военного округа.
Россия возродила свою концепцию «бастионной» обороны, в соответствии с которой создаются максимально укрепленные районы, в пределах которых военные суда России могут действовать беспрепятственно. Военные стратеги Норвегии просчитывают вариант, при котором Россия может захватить Свалбард для того, чтобы повысить свои возможности защищать базы стратегических подводных лодок и перекрыть военно-морским силам НАТО доступ к северным морям. Гипотетически, нападение на Свалбард может произойти под прикрытием внезапных учений Северного флота, при этом основной силой может стать 80-я отдельная мотострелковая бригада, обученная проведению самостоятельных продолжительных операций в Арктике. После этого будут размещены системы противовоздушной обороны, баллистические ракеты малого радиуса действия и крылатые ракеты морского базирования для того, чтобы ввести в действие системы преграждения доступа/блокирования зоны и противостоять любым ответным военным мерам. Обсуждение уязвимости архипелага Свалбард носит конфиденциальный характер. Норвежские правительственные чиновники, к которым обратился автор, отказались обсуждать эту тему, а в недавней оценке аспектов безопасности, проведенной Службой разведки Норвегии, Свалбард даже не упоминается. Тем не менее, в неофициальном исследовании, опубликованном в 2016 г. в норвежском журнале «Militære studier» («Военные исследования»), представлен сценарий, в соответствии с которым архипелаг был оккупирован российскими войсками, что для района Крайнего Севера явилось последствием кризисной ситуации, возникшей в прибалтийском регионе.
События, происходящие, согласно сценарию, в 2030 г., подчеркнули те трудности, с которыми столкнется Норвегия в противостоянии такому вторжению, особенно если противостоять придется в одиночку. Исследование завершается выводом о том, что единственной возможностью сдержать такое нападение для Норвегии будут существенные инвестиции в приобретение подводных лодок и самолетов, оснащенных крылатыми ракетами дальнего радиуса действия, способными наносить удары по наземным целям, которые заставят Россию заплатить более высокую цену за такое нападение. Нынешний оборонный план Норвегии делает стратегический упор на разведку и наблюдение, на возможности нанесения удара по противнику, а также на военно-морской и военно-воздушный потенциал. Учитывая важность раннего оповещения и разведки, Норвегия вкладывает значительные ресурсы в Службу разведки, в создание новых возможностей по сбору разведданных на море, а также в приобретение самолетов морского патрулирования P-8A Poseidon. Повышается сила нанесения удара по противнику за счет приобретения 35 самолетов F-35A Lightning и новых немецких подводных лодок. Несмотря на существенные инвестиции, военные затраты Норвегии все еще восстанавливаются после низких уровней, последовавших за окончанием холодной войны, и ожидается, что они достигнут установленного НАТО уровня в 2% от ВВП не ранее 2024 г. Чтобы обеспечить финансирование закупок всех перечисленных выше вооружений, Норвегия планирует сократить в течение следующего десятилетия морской компонент ВМФ, что приведет к недостатку патрульных подразделений, необходимых для обеспечения безопасности на море.
В то же время, неприкрытые действия России, направленные на включение архипелага Свалбард в оборонительный «бастион», спровоцируют прямую конфронтацию с НАТО, что может привести к крупномасштабной войне. Такие действия России представляются сомнительными, если только они не будут предприняты в качестве оборонной меры на ранних этапах более широкого конфликта. Враждебные действия в отношении Свалбарда, скорее всего, будут иметь скрытые асимметричные формы, о чем речь пойдет ниже. Российский аналитик Павел Баев, в числе других экспертов, в своей недавней работе указал на уязвимость Свалбарда в этом отношении. Дункан Депледж и Джеймс Роджерс в издании «RUSI Newsbrief» за 2016 г. отмечают, что конфликт в Украине продемонстрировал способность России «модулировать стратегический баланс путем быстрой эскалации и деэскалации с использованием сил, которые не подходят под традиционную классификацию понятий «военные» и «невоенные»». Они предполагают, что подобные события в регионе Арктики произойти могут. Как уже говорилось выше, специфический статус архипелага дает целый набор предлогов для российской интервенции. Россия может заявить, что была вынуждена действовать в защиту своих рыбаков, или чтобы сохранить доступ к минеральным ресурсам в соответствии со Свалбардским договором, или в ответ на предполагаемое нарушение статьи 9 этого договора. Захват Крыма значительно повысил популярность президента Путина внутри страны, и вполне можно предположить, что у него может возникнуть искушение использовать тот же самый прием в будущем, изменив статус Свалбарда в пользу России.
В Украине в 2014 г. агенты российских военных и разведывательных служб просочились на целевые территории, чтобы мобилизовать местных активистов. Они также запустили изощренную кампанию лжи и дезинформации, чтобы скрыть истинные намерения России, а также время и масштабы проведения операций. Можно предположить, что будут приложены усилия к тому, чтобы не демонстрировать открыто враждебные намерения в отношении Свалбарда и как можно дольше осуществлять действия ниже того порога, когда вступает в силу положение НАТО о гарантиях коллективной обороны. Россия также будет стараться избежать жертв среди иностранных граждан, работающих на исследовательских объектах на Шпицбергене, особенно граждан стран-членов НАТО и Китая. Российские операции могут представлять собой комбинацию подрывных действий, диверсий и актов насилия низкого уровня с задействованием спецназовцев, наемников, а также жителей островов, являющихся российскими гражданами. В летний период с притоком туристов и ученых количество временных жителей на Свалбарде возрастает. Кристиан Кейсер-Амундсен в своей работе, опубликованной в журнале «Militære studier», предполагает, что российская операция начнется со скрытой милитаризации Баренцбурга путем большого наплыва т.н. «ученых» и прибытия торговых судов с большими гражданскими контейнерами с оружием внутри, включая баллистические ракеты. В соответствии с этим сценарием, «зеленые человечки» на Свалбарде могут захватить аэропорт, занять правительственные здания Норвегии и нарушить работу электронных средств коммуникаций в Норвегии и некоторых других странах, или заглушить их, вызвав тем самым растерянность и замешательство. Можно ожидать, что Россия одновременно с этим начнет дипломатическое и информационное наступление для оправдания своих действий и заявит об ограниченных масштабах своих целей, что разубедит НАТО вмешиваться в конфликт.
Захват Россией Свалбарда может пройти в форме рейда, временного занятия территорий с целью «наказать» Норвегию за предполагаемое нарушение Свалбардского договора, и последующего согласия на вывод своих войск после унизительных для Норвегии уступок в плане своего суверенитета над островами. Еще одной возможностью для России может стать возрождение идеи «военного кондоминиума» на Свалбарде. Концепция создания совместной норвежско-российской базы впервые была выдвинута Россией на обсуждение в 1944 г., но затем с началом холодной войны она от нее отказалась. Карательные действия против Свалбарда, несомненно, приведут к политическому кризису НАТО, породят еще больше сомнений относительно гарантий коллективной безопасности и будут способствовать реализации цели Путина разделить Запад, не создавая рискованную ситуацию, которая могла бы возникнуть в случае военных действий в прибалтийском регионе.
РЕАКЦИЯ НА АГРЕССИВНОСТЬ РОССИИ
В своем выступлении перед саммитом НАТО в Брюсселе в 2018 г. Генеральный секретарь и бывший премьер-министр Норвегии Йенс Столтенберг повторил часто употребляемый постулат о том, что Арктика является регионом с «низким уровнем напряженности», и разъяснил, что хотел бы сохранить этот статус путем диалога с Россией при посредничестве таких организаций как Арктический совет. Примечательно, что Арктика не была упомянута в заключительной декларации саммита и даже не была в повестке дня встречи в качестве региона, вызывающего особую озабоченность НАТО.
Норвегия безоговорочно считает Свалбард своей суверенной территорией, любые враждебные действия России против которой должны повлечь ответные действия всего блока НАТО в соответствии со статьей 5. Тем не менее, брюссельский саммит 2018 г. дает основания считать, что альянс в целом пока не рассматривает Арктику в качестве высокоприоритетного региона, и пока что нет никаких свидетельств того, что НАТО рассматривает возможность на островах Свалбард или в любом другом районе Крайнего Севера сценария по типу крымского. Некоторые норвежские аналитики, например Даниэль Томассен и Кейсер-Амундсен, уже высказали сомнения относительно солидарности альянса в случае кризисной ситуации вокруг архипелага Свалбард. Изолированное положение и специфический юридический статус Свалбарда могут послужить для союзников по НАТО политически целесообразным оправданием не применять военные варианты, предусмотренные статьей 5, и продемонстрировать всю пустоту т.н. гарантий коллективной обороны.
Солидарность членов НАТО, конечно же, уже и раньше ставилась под вопрос. Естественно, опросы общественного мнения не отражают реальную политику, однако проведенный в 2015 г. исследовательским центром Пью опрос выдал вызывающие тревогу свидетельства того, что общественность в ведущих странах НАТО не поддерживала положение о коллективной обороне. Большинство опрошенных в Италии, Франции и Германии не поддерживали использование военных контингентов своих стран для защиты союзника-соседа, вовлеченного в вооруженный конфликт с Россией. Критика и двойственное отношение к НАТО бывшего президента США Дональда Трампа еще больше ставит под сомнение сплоченность альянса. Опрос, проведенный Economist/YouGov в июле 2018 г., показал, что сомнения Трампа относительно альянса разделяют значительное меньшинство американцев – только 47% ответили утвердительно на вопрос, стоит ли США оставаться членом НАТО, а 17% опрошенных выступили за выход США из этой организации.
Если союзники откажутся помочь Норвегии, она окажется перед незавидным выбором – воздержаться от военных действий и принять российскую оккупацию Свалбарда или проводить целенаправленную эскалацию конфликта до такого уровня, который заставит вмешаться хотя бы наиболее сильных союзников. К сожалению, из-за сокращения уровня своих сил после окончания холодной войны, НАТО в военном плане не готова к крупным воздушно-морским операциям на Крайнем Севере. Предполагаемые военные действия по возврату оккупированного Свалбарда могут также представлять непреодолимые политические препятствия для НАТО, особенно если, как было описано выше в сценарии гибридных действий, Россия объявит о своих очень ограниченных целях, а наступательные военные действия НАТО смогут спровоцировать крупномасштабную войну. Нейтьан Фрайер из американского Института стратегических исследований такую ситуацию называет «смешением рисков», т.е. обстоятельствами, при которых риск действий и риск бездействия представляются одинаково опасными. Действия спровоцируют эскалацию конфликта, а бездействие будет означать умиротворение агрессора, которое безвозвратно изменит реалии на архипелаге, хотя и будет казаться предпочтительным вариантом на краткосрочную перспективу.
Наилучшим вариантом для Норвегии и ее союзников является, прежде всего, сдерживание российского авантюризма в отношении Свалбарда. Ключевым партнером Норвегии в двухсторонних отношениях являются Соединенные Штаты. США предоставляют техническую и финансовую поддержку норвежским службам разведки и наблюдения и хранят на территории этой страны военное оборудование. С 2017 г. американские морские пехотинцы проводят совместные учения с норвежскими военными, и по просьбе норвежской стороны этот вид сотрудничества расширяется. Норвегия также проводит совместные учения с Сухопутными силами США, Королевским корпусом морской пехоты Великобритании и Королевским корпусом морской пехоты Нидерландов. В ответ на растущее чувство угрозы в регионе Арктики Великобритания также недавно приняла решение увеличить численность Королевских морских пехотинцев и коммандос, ежегодно размещаемых в Норвегии. Основное внимание союзников сосредоточено на защите северной части Норвегии от возможного российского вторжения через сухопутную границу. Натовские силы, тем не менее, также могут быть использованы для сдерживания гибридных операций против Свалбарда. Особенно важную роль, хотя и прибегая к понятной сдержанности в своих действиях, могли бы играть силы специальных операций (ССО) Норвегии и ее союзников. Норвежский аналитик, с которым беседовал автор, назвал эту тему «несколько чувствительной» для обсуждения. В настоящее время американские ССО, учитывая широкий круг своих других обязательств, рассматривают Арктику как регион второстепенного приоритета, хотя эта позиция в настоящее время пересматривается. Присутствие небольшого контингента ССО на Свалбарде могло бы иметь эффект сдерживания, даже несмотря на его ограниченную численность и огневую мощь.
Некоторые элитные подразделения НАТО подготовлены специально для проведения операций в Арктике, а ССО обучены конкретно условиям неоднозначности гибридной войны, когда агрессор прибегает к открытому и скрытому давлению ниже того уровня, когда официально начинается вооруженный конфликт. Доклад о ситуации на Свалбарде содержит четкое положение о праве Норвегии защищать этот архипелаг. Там сказано, что Норвегия имеет «право контролировать все военные и оборонные процессы» и может «самостоятельно или коллективно принимать оборонительные меры во время войны или при возникновении угрозы войны», несмотря на признанные ограничения договора. Скрытое присутствие военных на Свалбарде в мирное время было бы довольно сомнительной идеей как с политической, так и с логистической точки зрения, однако во время кризисной ситуации, при условии наличия политической воли реагировать на предупредительные сигналы, по воздуху на Свалбард могут быть переброшены силы сдерживания размером с роту.
Такой шаг НАТО будет сопряжен с определенными рисками, поскольку размещение войск альянса может быть интерпретировано как нарушение положений Свалбардского договора и может повлечь за собой ответные военные действия со стороны России. Однако, присутствие элитных подразделений Норвегии, США и других союзников в Лонгьирe не позволило бы России провести успешную гибридную операцию и послужило бы предупреждением о возможной эскалации до уровня крупного вооруженного конфликта. Многонациональные войска НАТО в странах Прибалтики уже выполняют такую задачу.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Вооруженный конфликт неизбежно нанесет ущерб тем потенциальным экономическим выгодам всех арктических государств, которые они могли бы получать от активизировавшейся морской торговли и разработки природных ресурсов. С стратегической точки зрения сотрудничество в регионе представляется более разумным, чем конфронтация, хотя нам еще предстоит увидеть, до какой степени Арктика сможет быть ограждена от более масштабных международных проблем. Нынешний правовой статус архипелага Свалбард просуществовал уже почти 100 лет и сумел успешно удержать острова в демилитаризованном, мирном состоянии даже в период международной напряженности времен холодной войны. Однако, статус Свалбарда все больше становится предметом споров между Россией и Норвегией, особенно с тех пор, как усилилась враждебность между Россией и НАТО, вызванная российской аннексией Крыма в 2014 г.
Из-за наращивания российского военного потенциала в регионе, в Арктике назревает дилемма безопасности, которая еще больше усугубляется отсутствием мер укрепления доверия, принятых во времена холодной войны с целью предотвратить недопонимание и ошибки в оценках намерений противника. В процессе выбора между политикой сдерживания России военными средствами и попытками умиротворить ее невоенными способами Норвегия испытывает возрастающее давление. В такой обстановке Свалбард становится уязвимым как с политической, так и с военной точки зрения. Он становится потенциальным предметом трений в двустороннем кризисе между Норвегией и Россией и может стать опасной «горячей точкой», если более широкие противоречия между Западом и Россией перекинутся на регион Арктики.
У России нет никаких официальных территориальных претензий ни к одной из стран НАТО, и она хорошо осознает, что ее прямые или непрямые военные действия против Норвегии или любого другого члена НАТО повлекут за собой гораздо большие риски, чем агрессия против Грузии или Украины. И хотя опасность прямой военной конфронтации остается низкой, архипелаг Свалбард в российских расчетах представляется уязвимой мишенью, поскольку он может принести России стратегические выгоды в реализации ее долгосрочных планов по разделению Запада и нейтрализации НАТО.
Комментарии закрыты.